Дело побежденного бронтозавра - стр. 27

– Надеюсь, вы не завербовались сестрой милосердия, – сказал он озабоченно, – нынче это весьма опасное занятие, хоть и весьма патриотическое.

Барышня и спутник ее обменялись молниеносными взглядами, которых, похоже, статский советник ухитрился не заметить.

– Нет, – отвечала Анастасия Михайловна, – на такой решительный шаг моего патриотизма недостало. Я, собственно, и не во Владивосток еду, а в родное поместье, в Уфу.

– А господин Белоусов, очевидно, вас сопровождает, – благожелательно подсказал Нестор Васильевич.

Алабышева неожиданно улыбнулась. Она знает, о чем думает Загорский: только-только расстроилась ее свадьба, а с ней рядом уже новый кавалер. Не слишком ли быстрая смена караула? Однако все это лишь видимость. На самом деле, как уже говорилось, они с Павлом Петровичем всего лишь старинные друзья…

– Ну, откровенно говоря, я хотел быть для Анастасии Михайловны чем-то большим, чем просто друг, – с улыбкой проговорил Белоусов. – Но, увы, я не в ее вкусе. Вероятно, я слишком брутален и недостаточно похож на японца.

– Ах, Павел, перестаньте! – Алабышева хлопнула его по руке и принужденно засмеялась.

Ганцзалин посмотрел на хозяина, и Загорский в глазах его прочел: а этот Белоусов неплохо ведет свою игру. Нестор Васильевич слегка поднял брови – хорошо бы еще знать, что это за игра такая.

– Ну а вы, господин статский советник, для чего едете во Владивосток – по личным делам или по службе? – полюбопытствовал Белоусов.

– Я не говорил, что еду во Владивосток, – заметил статский советник, – но догадка ваша верна: мы с помощником едем именно туда, причем по делам служебным.

– И в каком же качестве вы туда направляетесь? – Вид у Белоусова был самый простодушный.

Алабышева метнула быстрый испуганный взгляд на Загорского.

– Я дипломат, – любезно отвечал Нестор Васильевич.

– Вот как? – удивился Белоусов. – Я-то полагал, что, когда говорят пушки, дипломаты молчат.

– Это не совсем так, – покачал головой Загорский. – Просто, когда говорят пушки, голос дипломатии не так хорошо слышен. Однако, уверяю вас, он становится очень весомым – особенно когда положение на фронте делается тяжелым. Настоящее занятие дипломата именно в том и состоит, чтобы заставить пушки молчать.

Белоусов покивал: да, это совершенно справедливо. Впрочем, что касается его, то он больше рассчитывает на убедительность пушек. Сейчас он проводит Анастасию Михайловну до дома и намерен сам отправиться на фронт добровольцем.

– Какова же ваша военная специальность? – полюбопытствовал Нестор Васильевич.

– Я инженер, – отвечал Белоусов, – эта специальность универсальная.

– Тогда вас, скорее всего, отправят в Порт-Артур, – заметил Загорский. – Сейчас инженеры нужны там не меньше, чем артиллеристы. А может быть, и больше.

Белоусов кивнул. Он слышал, что укрепления в Порт-Артуре не в лучшем состоянии. Ими уже после начала боевых действий всерьез занялись инженер Рашевский и генерал Кондратенко. Однако за несколько месяцев все равно не сделаешь то, что требует по меньшей мере нескольких лет. Кроме того, Порт-Артур – в тесной осаде, и пробраться туда через японские полчища совершенно невозможно.

– Опыт подсказывает мне, что для человека, поставившего перед собой по-настоящему большую цель, невозможного мало, – улыбнулся Загорский.