Дело об ожившем мертвеце - стр. 14
Разумеется, мне очень хорошо было известно, что смерть означает конец жизни – или истории, если хотите – каждого человека. Во всяком случае, так должно быть. Но этот парень, Оливер, каким-то удивительным образом выпадал из общего правила. Вчера утром его привезли к нам мёртвым, но история его жизни на этом не закончилась. Смерть не поставила в ней последнюю точку, не превратила Оливера в одного из призраков, чей шёпот я порой улавливаю где-то на границе своего слуха. Нет, он, Оливер, лежал не в могиле, а в моей спальне, не мигая смотрел на свет лампы, но при этом дышал, то есть был скорее жив, чем мёртв. Если сравнивать его жизнь с книгой, то у этого романа было, судя по всему, продолжение. Вот только что это: ошибка какая-то по недоразумению или настоящее чудо? Этого я понять не могла.
Тем временем в спальню вернулась мама, принесла воды и оторвала меня от дальнейших размышлений на тему жизни и смерти. Меня позабавило то, что воду мама принесла в стеклянной бутылочке с резиновой соской, как для грудничка. Но вскоре я поняла, до чего же права оказалась моя мама. Она поднесла бутылочку Оливеру, и он благодарно припал к ней, с жадностью глотая воду.
– Не спеши, не спеши, – сказала мама, ласково поглаживая Оливера по влажному лбу. – Мы очень не хотим, чтобы ты поперхнулся.
– Не хотим, не хотим, – подтвердила я.
Мама вопросительно взглянула на меня, и я, опустив взгляд вниз, обнаружила, что продолжаю держать Оливера за руку. Я смутилась и постаралась как можно незаметнее отпустить её.
– Ну что же, теперь займёмся тобой, Вайолет, – сказала мама. – Пойдём. Умоешься, наденешь чистую рубашку и ляжешь со мной. Папа говорит, что сегодня до утра спать не будет из-за всей этой ерунды.
Ерунды. Что ж, можно и так сказать.
Во всяком случае, «ерунда» – это, наверное, лучше, чем говорить «Ах, я не смогу уснуть, потому что парень, который считался мёртвым, на деле оказался живым и слонялся ночью по кладбищу под дождём».
Итак, я поднялась со стула и следом за мамой вышла из комнаты. На пороге я в последний раз оглянулась. Оливер всё так же неподвижно лежал, уставившись немигающими глазами в потолок, и – я могла в этом поклясться – улыбался, слегка приподняв уголки губ.
А в ногах Оливера пристроился, охраняя его, Скелет.
На следующий день – а может, точнее будет сказать, что в тот же самый, поскольку ту ночь я провела почти без сна – утро выдалось ярким, солнечным, дождя как не бывало. Всё, что случилось ночью на кладбище, казалось мне кошмаром, однако, протерев глаза и увидев родительскую спальню с её пуховым одеялом и тяжёлой дубовой мебелью, я поняла, что ничего мне не приснилось. Что всё это было на самом деле – ливень, оживший труп, липкая грязь по краям раскопанной могилы…
Мама уже встала и даже успела аккуратно заправить кровать на своей половине. Я вылезла со своей стороны кровати и спустила ноги на пол. Хотя я и помылась вчера под умывальником, перед тем как лечь в постель, на коже у меня кое-где остались разводы засохшей грязи. Так что, подойдя к зеркалу, я увидела в нём именно то, что и должна была увидеть: девочку, которая гуляла ночью по кладбищу под проливным дождём. На этот раз никаких сюрпризов.
Я выскочила в коридор и, проходя мимо своей спальни, осторожно заглянула в неё. Оливер сидел в постели, держа у себя на коленях поднос с завтраком, а в ногах у него со счастливым видом похрапывал Скелет. Оливер слабо улыбнулся, увидев меня, я моргнула и улыбнулась ему в ответ и только тогда вдруг сообразила, что на мне ничего нет, кроме ночной рубашки. Ну, и некоторого количества грязи вдобавок. Во время вчерашней ночной суматохи это ещё как-то могло проскочить незамеченным, но сейчас, при ярком дневном свете? О-хо-хо… А между тем вся моя одежда в спальне, а на моей кровати лежит незнакомый парень. М-да, ситуация…