Дело о таинственном наследстве - стр. 4
– Наташенька, как хорошо, что ты пришла! Я тут одна, поговорить не с кем. А сказать-то есть столько всего о… – и засмущалась. – Про… – попробовала она снова и опять замолкла…
Наташа улыбнулась:
– Про что, Оленька?
Ольга сильно покраснела. Щеки ее, и лоб, и даже подбородок залились нежным розовым цветом, что, однако, совершенно девушку не портило. Напротив, в сочетании с ярко-рыжими волосами и такого же цвета крупными веснушками, ползущими вверх к впечатлительным синим глазам, она стала похожа на наивную смешливую мадонну.
– Наташа, а что ты знаешь про графа Орлова, – наконец выговорила Ольга, – ну того, который к Феофане приехал? Я на днях его у Софи встретила, а вчера он нам визит краткий отдал. Я, как взглянула на него, так и вздоха сделать не смогла. Ну Байрон, вылитый Байрон! Наташенька, как хорош, как красив, какие манеры! Он вчера тетушке сказал, что не видел таких приятных людей, как у нас здесь, во всех столицах Европы. На меня глядя, сказал. А я, дура, лепетала что-то. Уже даже не помню что. А сейчас лежу и думаю, что ничего о нем и не знаю. Он про себя почти не говорит, все нас расспрашивает. Ему даже урожаи наши интересны и сколько грамотных у нас. Ох, Наташенька, глаза у него синие-синие и печальные такие, а фигура – как у Аполлона!
Протараторив все это на одном дыхании, Ольга замерла и с надеждой взглянула на подругу.
Наташа только вздохнула – Аполлоном Ольга считала любого мужчину, посетившего их дом.
Не дождавшись ответа от подруги, Ольга потупила глаза и прошептала:
– Наташенька, я, верно, влюбилась!
Та только покачала головой:
– Граф Александр Орлов сирота, имеет чуть ли не единственную родственницу – тетушку Феофану Ивановну Ровчинскую. Обучался в Павловском училище, Николаевской академии, брал курсы в университетах то ли Англии, то ли Германии, проявил отменную способность к языкам. Выполнял особые поручения в Царстве Польском, принимал участие в экспедиции французских войск в Сахару, нес дипломатическую миссию в нашей с Турцией войне. В общем, всего не упомню, что папенька рассказывал, но жизнь у него действительно, должно быть, интересная…
Наташа замолчала. Перед ее взором пронеслись картинки католических храмов, она услышала ржание верного, усталого от боя коня, почувствовала жар пустыни, заглянула в полные злобы глаза отчаянного турка… И вздохнула. Да, такая романтическая биография, скорее всего, не одной барышне голову вскружила… Странно, что Орлов до сих пор холост.
Оля, судя по тому, что воздуха, набранного перед Наташиным описанием, так и не выдохнула, была готова вот-вот упасть в обморок, посему Наташа поспешила закончить:
– Теперь вот Орлов, по словам папеньки, ожидает очередного перевода… К тетушке отдохнуть приехал. Имеет дом в Москве, отцовское имение… не помню где. В столице считается одним из лучших женихов. Говорят, что скромен и приятен в общении… – Наташа наморщила лоб. – 32 года ему. Все, Оленька, дыши.
Ольга слушала Наташу, сложа руки на сердце и полузакрыв глаза, как будто сам Моцарт исполнял перед ней «Волшебную флейту». Наташе стало скучно и досадливо за Олино состояние. Опять будет ночами не спать, одеваться в яркие, совершенно не шедшие ей платья и мечтать, скорее всего, о невозможном, хотя…
– Оля, а усы у него пышные? – полюбопытствовала Наташа и рассмеялась, ее вопрос наконец-то заставил Ольгу вернуться на землю. – Граф к нам сегодня с визитом собрался. И еще, Оленька, папенька сказывал, что его Софи уже так привечает, наверняка в нем новую жертву почувствовала. А ей сопротивляться трудно…