Дело о бледных поганках - стр. 14

– А я вам говорила, – высунулась из-за дверного проёма голова Лиззи.

– Сгинь, – махнул на неё рукой Май. – И что же там?

– Сходите со мной в старый склеп. Хочу удостовериться, что все печати на месте. Одной, уж простите, боязно идти.

Всё подозрительно стихло на кухне, Май ощутил, как чутьё ему нашёптывает: «Сиди дома и никуда не суйся без надобности»!

– После обеда готов вас сопроводить, куда скажете, – промолвил он и услышал радостный визг Лиззи.

– Благодарю вас, господин Зем, – улыбнулась Весея. – Я как раз успею пирожки испечь.

– Мы зайдём за вами, – пообещал Май, понимая, что от помощницы ему не получится избавиться.

Что же, раз дал обещание, значит, его надо выполнять. Май подкрепился куриным супчиком с перепелиными яйцами, съел копчёную колбаску с зелёным лучком, выпил две чашки горячего чая с булочками, смёл крошки в ладонь, а уже потом собрался в путь. Лиззи прихватила плетёную корзинку с яблоками, булочками, бутылкой кислого молочка, если вдруг солнышко сильно припечёт и захочет пить. Одним словом, они во всеоружии выдвинулись из полицейского участка.

Весея их поджидала около своего дома и тоже с корзинкой. Знахарка, как и обещала, напекла пирожков с капустой, зелёным лучком и грибами. И если бы не главная цель их прогулки – могильный склеп, то все бы могли подумать, что они решили отдохнуть на лесной полянке. Май шёл по долгу службы, будь его воля, он бы сейчас выпил холодного кваску и посидел в тишине, обдумывая письмо для прекрасной Ангелины. Но разве в Болотино бывает тишь да благодать?

Они миновали северные ворота, которые были чуть поменьше, чем главные, ступили на извилистую тропку, проложенную сквозь высокую лебеду, и двинулись к хмурым елям, торчащими за пустырём. Весея шла первой, Май за ней, а Лиззи исправно наступала ему на пятки. Они добрались до лесной опушки, выпили чистой воды из родника. И пока спутницы отдирали с одежды цепкие семена репейника, Май оглянулся на городок. Солнце искрилось на черепичных крышах, виднелись железные флюгеры, где-то из труб тянулся сизый дымок. Май печально вздохнул, развернулся и шагнул под тень елей.

Комары кровожадно жужжали над головой и при малейшей оплошности жадно впивались в шею и лицо. Лиззи обмахивалась берёзовой веточкой, а Весею, кажется, эти твари облетали за три версты. Май же страдал от колких укусов, кожа краснела и жутко чесалась, того гляди, к вечеру повыскакивают волдыри. Они уже час шли по тропинке, которая сперва круто взбиралась на холм, а теперь сквозь смородиновые кусты и малинник продиралась к низине.

– Май, ты не устал? – Лиззи оглянулась и с жалостью посмотрела на него.

– Иди и не останавливайся, – проворчал он.

– Пить хочешь? – Лиззи многозначительно кивнула на корзинку.

– Иди… – он споткнулся и полетел в кусты, потеряв равновесие.

– Май! – истошно завопила Лиззи и кинулась следом за ним.

Он содрал ладони о колючие стебли малины, выпрямился и чертыхнулся, а затем заметил овраг, в котором укрывали при нападении оборотней. Пенёк стоял на месте, деревья тоже не сдвинулись, а вот самих бледных поганок не было.

– Подождите, – окликнул Май знахарку, успев показать Лиззи кулак, чтобы она не лезла к нему.

Весея остановилась и провела тыльной стороной ладони по вспотевшему лбу.

– Вы что-то увидели?