Дело N-ского Потрошителя - стр. 6

Денис накинул на плечи видавший виды тулуп, бывший когда-то белым и щегольским, а сейчас ставший жёлтым до рыжины и от долгих лет носки потрескавшимся на плечах, надвинул на самые глаза серую шерстяную кепку и, зябко ёжась от свежей утренней изморози, вышел на бульвар.

Вышел, вздохнул полной грудью вкусный, словно хрустящий воздух и улыбнулся. Хорошая это идея – прогуляться.

Он уже почти дошёл до бакалейной лавочки, где торговали всем подряд, от ситника и селёдки до дурного кислого вина, носившего гордое название «Крымское», когда его окликнул знакомый, но до невозможности бесящий голос:

– Товарищ следователь! Денис Савельич! Постойте!

Денис мысленно выругался: принесла же нелёгкая! Болезненно поморщился, как от зубной боли, и ускорил шаг в надежде, что приставучий гражданин отстанет от него и найдёт другой объект для преследования. Но не тут-то было.

Знал его Денис преотлично. Санёк Тролев собственной персоной. Не раз и не два сталкивался с ним Денис на всяческих торжественных мероприятиях, даже был героем его очерков, впрочем, весьма лестных. Но почему-то не любил бойкого газетчика. Наверное, за излишнюю самоуверенность. Или даже не так. За излишне активную жизненную позицию. Такие вот активные и идейные граждане были сущим наказанием для оперативников, потому что считали, и очень искренне при этом, что знают рецепты ото всех бед.

– Денис Савельевич, – запыхавшийся репортёр зашагал рядом с Денисом, подстраиваясь под его широкий шаг, – есть ли новые сведения по делу Потрошителя? Есть ли у следствия какие-то догадки? Общественность должна знать правду, люди хотят спать спокойно! И мой долг эту правду донести.

Денис устало покосился на посиневшего от холода парня. Вот ведь, продрог, небось, до костей, а сторожил его, Дениса, у дверей отделения с самого раннего утра.

Даже стало жалко Санька. После цикла его статей велено было начальником отделения милиции Мальковым Степаном Матвеевичем не пускать Тролева на порог. И дежурные – не пускали. Тот и возмущался, и уговаривал, но ничего поделать не смог. Видимо, от отчаяния намекнул в одной из своих публикаций о чинимых препонах свободной советской прессе. И сделал себе только хуже. Теперь с ним было запрещено даже говорить. Впрочем, Денис и не собирался.

– Товарищ Ожаров! – не унимался репортёр. – Мне что, сразу к прокурору обратиться, раз вы сотрудничать отказываетесь?

«Обратись, обратись». Денис спрятал усмешку в рыжем воротнике тулупа. «Я посмотрю, как Молчалин тебя с лестницы спустит!»

Но молчать в данном случае было бесполезно. Тролев настырный, всё равно не отстанет. Денис остановился, хмуро оглядел стоящего перед ним молодого человека в когда-то пижонском, а теперь слегка поношенном драповом пальто с енотовым воротником и буркнул себе под нос:

– В интересах следствия материалы дела не разглашаются.

И сразу влетел в лавочку, привалился спиной к двери и перевёл дух. Раннее утро, а он вымотан до предела. Ко всему вчера ещё одна проблема нарисовалась. Мысли о которой Денис гнал от себя изо всех сил. Но ведь понятно, что строить из себя гимназистку на сносях бесполезно. Проблема, как и беременность, сама не рассосётся.

Кто-то там, на самом «верху», решил, что пора агентам N-ского УГРО помощь оказать. Слишком громкое дело получалось. Ведь ни много ни мало пять гражданок порешил неизвестный злодей. А у следственного отдела – ни одной толковой зацепки. Что уж о полноценных версиях говорить? Вот и ожидалось сегодня прибытие «дознавателя ажно из самой столицы», Москвы-матушки. Который будет под ногами мешаться да на местных сотрудников УГРО свысока смотреть. Потому что убийцу ловить – это вам не за дубовым столом сидеть. Тут конъюнктуру надо знать. Уметь с местными разговаривать, среди которых не только мастеровые, которые могут более или менее связно изъясняться, но и полудикие мужики и бабы из дальних лесных деревень. Некоторые из них не то что писать или читать не могли, а и стеклянной посуды никогда не видели и на печатные плакаты Кукрыниксов