Дело N-ского Потрошителя - стр. 30
Санёк слушал, запоминал, кое-что действительно стоящее внимания быстро записывал в блокнот.
Конечно, не всему, что рассказали ему парни и – особенно – девушки, можно было верить. Альку многие из них не любили. Гордая она была, временами – заносчивая. А главное – красивая очень и отлично это знала. И пользоваться этим умела. А такое женщины друг другу не прощают.
Вышел Санёк из Дворца молодежи, когда на улице уже смеркалось. Холодный ветер быстро пробрался под полы пальто, нос мгновенно заложило и опять запершило в горле. Но Санёк всего этого не замечал. На его губах играла довольная улыбка.
Если откинуть эмоции рассказчиков и отжать ненужную воду, то выходило следующее. Как и предполагал Санёк, у Алевтины Матросовой, помимо Сидорова, были ещё друзья-товарищи мужского пола, с которыми она общалась ну очень близко. Правда, последние пару недель почти все они отсеялись. Вернее, сама Алька их и отшила. Впрочем, сделала она это довольно легко и беззлобно. В этом у неё был особый талант. Могла она с кавалерами так расставаться, что те на ветреную красотку не то что зла не держали, но и оставались с ней в приятельских отношениях. Даже Санёк долго дуться на Альку не смог. Да и чего дуться-то? Мало, что ли, красивых и доступных девчонок вокруг? На Санькин век хватит.
Так вот, отшила она почти всех. Остался какой-то ухажёр, которого она тщательно скрывала от своих товарищей по комсомольской ячейке.
Ребята и девчата наперебой и взахлёб строили самые разные предположения. Одно нелепей другого. Но вот одна из версий, высказанная всё тем же Трибуном, очень Санька заинтересовала.
Сказал тот, что видел Альку с Колькой Прониным. Санёк навострил уши. Колька Пронин пару лет назад поступил на рабфак, в футбол играл за сборную города. Санёк даже какую-то короткую статейку про него писал. Вот, мол, молодёжь наша и учиться успевает, и про спорт не забывает. А потом Колька пропал. Ну как пропал… Просто больше Саньку на глаза не попадался.
Трибун, понизив голос и страшно вращая глазами, рассказывал замершим от волнения девчонкам:
– Пронин-то не просто так рабфак бросил. Говорят, он с Богданом связался… В подручных у него ходит…
Богдана в N-ске знали все. Один из самых авторитетных воров и смотрящий за всей теневой жизнью города. И Санёк вдруг почувствовал, понял: вот она, ниточка! Вот зацепка! Потому что правду говорил Трибун, он же Васька Антонов.
Санёк ещё немного посидел с товарищами комсомольцами, напустил туману о расследовании, а потом, словно вспомнив о чём-то очень важном, поспешно поднялся и небрежно бросил восторженно смотрящим на него девчатам:
– Ладно, пойду я. А то сейчас оперативная группа в отдел вернётся, нам надо результаты работы за день обсудить. Нехорошо опаздывать, Ожаров этого не любит. Да и следователь из Москвы приехал, интересно послушать, что он об этом деле думает.
Трибун насмешливо фыркнул ему в спину, но проводил завистливым взглядом.
Санёк шёл по направлению к Центральному отделению милиции и насвистывал себе под нос так подходящий к случаю авиамарш. Да, скоро сказка станет былью. Он придёт к товарищу Ожарову не с пустыми руками. Не просителем новых фактов – он эти самые факты принесёт ему на блюдечке с голубой каёмочкой.
И Санёк шёл, и в голове у него проносились самые радужные мечты. Вот Ожаров жмёт ему руку и дружески хлопает по плечу, называя отличным парнем и своим товарищем, вот Степан Матвеевич строго выговаривает вредному дежурному, что тот зря не пускал уважаемого Александра Тролева в отделение милиции. А потом и вовсе привиделась замечательная картина: как он с товарищем Ивановым садится в скорый поезд N-ск-Москва и уезжает в столицу покорять новые горизонты. И едем с ними в одном купе Настя Окунева, стажёрка из прокуратуры, и смотрит она на Санька своими необыкновенными сиреневыми глазами и улыбается так ласково…