Дело, которое нужно закончить - стр. 2
Они выходили в приемную, когда зашуршал сигнал телефона, и Лариса, ответив «вас слушают», со слезой в голосе сказала:
– Виктор Николаевич, извините, я уже не могу.
– В чем дело? – не скрывал недовольства Рябов.
– Она с утра звонит и все время требует вас…
– Она что – премьер России? – поинтересовался Рябов.
Лариса на миг замолчала, будто всерьез обдумывая ответ, потом выронила:
– Нет, конечно, но…
– Ну и хорошо, – подвел итоги Рябов, начиная движение к двери.
Та, будто ища сочувствия, продолжила:
– …она твердит, что она Доброхотова, и ей…
Марина усмехнулась, возводя глаза к небу, и сразу же осеклась: лицо Рябова мигом стало другим, совершенно незнакомым, и он, почти не разжимая рта, выдавил:
– Марина, вызови лифт и жди меня. Никого не пускай! Едем коротким путем!
Марина обмерла, потому что за все эти годы он ни разу не обратился к ней на «ты». А еще потому, что ей стало ясно: переговоры провалены, не начавшись, потому что в данный момент ее босс уже не смог бы похвалиться спокойствием, концентрацией на деталях, а без них…
Ей стало жалко! Не себя, не команду, а его! Его, который не проигрывал за эти годы ничего серьезного!
Рябов же сделал движение рукой, будто подгоняя Марину к лифту, рванул в кабинет, скомандовав Ларисе:
– Соединяй!
Когда трубка наполнилась шорохами дальней связи, Рябов смог выдавить только «алло» и услышал:
– Папа умер.
– Когда? – выдохнул он.
Невидимая собеседница произнесла, стараясь быть выдержанной:
– Я дала слово твоей секретарше, что не буду тебя задерживать и скажу только два слова. Я их сказала, так что объясни ей, что весь остальной разговор идет по твоей инициативе.
– Нина, перестань… – попросил Рябов.
Он слушал идущий издалека голос и представлял, что сейчас переживает та, которой этот голос принадлежит. Он понимал ее состояние и представил, как она сейчас старается, сдерживая себя. Она с самых ранних лет училась сдерживать себя и добилась успехов.
Он вспомнил – кстати ли, некстати, – как однажды, стараясь молчать, когда ее несправедливо отчитывала учительница, второклассница Нина закусила губу. А потом, когда еще и завуч вмешалась, девочка губу прокусила. Кровь, стекающая по подбородку, опрокинула завуча в обморок, а Нину сделала победительницей.
Рябов выдавил:
– Когда он… ушел?..
Нина молчала, и Рябов снова представил, как она закусила губу, и вспомнил тот крохотный шрамик под нижней губой слева.
– Вчера после обеда. – Голос был неестественно спокойным.
– Нинк, я сейчас… действительно опаздываю, но… – начал Рябов.
– Пора качать газ и нефть? – безразличным голосом перебила Нина.
– Не перебивай! – попросил Рябов уже спокойно: – Когда… похороны?
Голос Нины снова изменился, стал усталым, безразличным.
– Завтра… в Кричалиной…
Кричалина – это деревня километрах в пятидесяти от Города, откуда Рябов был родом. Деревня, в которой когда-то жили родители Дениса Доброхотова, где все еще стоял дом, ими поставленный.
– Он… уходил… дома?
– Нет, в клинике, но я там была… уж и не знаю, сколько дней… Просто не знаю…
– Так… Телефон, с которого ты мне звонила, твой? Если я его наберу, ответишь ты?
– Да.
– Наберу, как только что-то прояснится…
– Что там может проясниться?
– Перезвоню! – оповестил Рябов. Пересекая приемную, спеша к лифту, Рябов бросил Ларисе: – Найди Рому, пусть созвонится с Валерием и ждет меня после переговоров.