Дело чести - стр. 7
– А вы, как же?
– А я, заговорённый. – Он внимательно посмотрел на попутчицу, неожиданно улыбнулся и подмигнул.
На вызов, проводник отозвался мгновенно, что было не удивительно потому что на верхнем этаже вагона, было всего три купе, и три проводника.
– Доброго вечера… – Николай сделал паузу, и проводник, пожилой мужчина в чёрной железнодорожной форме с серыми выпушками, пышными седыми усами и роскошными бакенбардами, правильно её истолковав быстро сказал.
– Егор Никанорович мы.
– Егор Никанорович. Мы вот как на грех, не пообедали да не поужинали. – Николай широко улыбнулся. Найдётся чего поесть в пути?
– А то как же, господин хороший. – Проводник гордо поправил форменную фуражку. Ресторан же. Там и уха, стреляжья, и вообще, чего пожелаете.
– Ухи я в Астрахани на три жизни наелся, а вот супчику бы куриного, да на потрошках, попробовал с удовольствием. Да на второе что-нибудь. И всё на двоих, и быстро, потому как минут через сорок, будет здесь шумно, и до невозможности грязно.
За час, прошедший с момента отправления поезда, люди Сорокина обыскали почти весь поезд, спровоцировав бессчётное количество скандалов, и даже драк, когда они нарвались на компанию горцев, и большую казачью семью, но все скандалы удалось погасить, вовремя кинув денег всем обиженным, когда прибежал один из шестёрок, и принёс информацию о пассажире в шестом вагоне.
Своих людей, которые разбрелись по всему составу, удалось собрать не сразу, но когда подручный губернатора сам выдвинулся к месту сбора, то не досчитался всего двоих.
– Это что за митинг, прости господи. – Раздался уверенный голос и обернувшись Сорокин увидел пожилого проводника, идущего с подносом полным пустой посуды, как раз со стороны нужного купе.
– То, не твоя печаль служивый. – Иаким небрежно сунул сотенную купюру в карман форменного кителя. – Иди к себе да не вылезай, на шум. Всё понятно?
– А чего-ж непонятного. – Проводник неожиданно усмехнулся, поправил фуражку, и скрылся за дверью служебного купе.
В вагонах класса люкс, не было никакой необходимости экономить место, и поэтому двери в купе открывались обычным образом, а не отъезжая в сторону как в новомодных вагонах Пульмана.
Поэтому бандиты, стоявшие с оружием в руках, скопились в коридоре, с одной стороны.
Курень – старый урка начавший свою преступную карьеру ещё при царе Алексее, уверенно постучал в дверь.
– Откройте полиция, проверка документов.
Дверь на секунду приоткрылась, чья-то рука сгребла Куреня за грудки и мгновенно втащила внутрь купе.
От неожиданности, у бандитов переклинило, и они словно ополоумевшие начали стрелять в дверь, превращая её в решето.
Конечно пробив сталь и толстую кожаную обшивку мягкие револьверные пули теряли в убойной силе, но Куреню, который собрал своим телом весь свинец, было уже всё равно.
Тело бандита содрогалось от десятков попаданий, матрас брызгал клочками ваты, а девушка, забившаяся в щель словно мышка, крепко сжимала в руке столовый нож.
Стоило канонаде стихнуть, как дверь купе распахнулась и оттуда вывалился Курень, с дымящейся спиной, и упал словно колода, навзничь раскинув руки.
Бандиты не таскали с собой запасных магазинов и устройств для быстрой перезарядки барабанов. Максимум – патроны россыпью в кармане, и сейчас внезапно оказавшись безоружными они лихорадочно перезаряжали револьверы и пистолеты, вытряхивая пустые гильзы из барабанов, и заталкивая патроны в магазин.