Размер шрифта

Дело Бронникова - стр. 40

) и старательно прививал нам свои монархические взгляды… Для Бронникова был характерен именно такой прием для вовлечения молодежи в круг его политических интересов, активно враждебных существующему политическому строю.

Не забыл Михаил Ремезов упомянуть о монархизме в повести Бронникова «Две короны ночью».

Говоря о литературных предпочтениях Бронникова, Михаил Ремезов назвал и советских авторов: Сельвинского, Олешу.

Каялся в том, что, следуя совету Бронникова, писал не для Кинофабрики и не для ГИЗа, а для клуба. Согласился с тем, что «Путешествие вокруг комнаты» и «Поездка в направлении сна» «…были антисоветскими по своему содержанию и направлению. Каждая вещь написана в индивидуалистических, упаднических и пессимистических тонах».

Произведения М.Н. Ремезова были квалифицированы как контрреволюционные. Автора объявили врагом советской власти и обвинили в фашистской и антисоветской агитации, то есть в преступлениях, предусмотренных по ст. 58–10 УК.

М.Н. Ремезов виновным себя признал.

Приговор получил легкий: выселение из Ленинграда, лишение права проживания в 12 пунктах и Уральской области на три года, прикрепление к определенному месту жительства.

Был выслан в Тамбов, через год получил разрешение поселиться в Малой Вишере. Продолжал писать. Создал своеобразный трактат об искусстве «Письма о реализме»[75]. Каждое из девяти писем имеет адресата: Михаил Ремезов обращается к давним друзьям – к Николаю Ефимову, к Татьяне Шишмаревой, Василию Власову, Григорию Ягдфельду… Одно из писем пишет к своей жене Валентине Ремезовой: «Одержимый манией проповедования и оказавшись без аудитории, я начал писать эти письма. Все творческие отходы (стихи, отрывки, страницы из дневника) я прокладывал между письмами. Смешно считать их образцами нового стиля: это не более как антракты».

Давай жизнь

Давай, давай хорошую жизнь.

Много бананов и молока.

Женщину

с белым лицом.

Давай

выкинем Пруста в окно.

Много дорог,

а луна —

одна,

и под ногами

дно.

Подумай: завтра начнется война —

что тебя, что тебя ждет впереди?

Ты ведь

совсем

один.

1933

* * *

Шаги и дни. И больше ничего.

И сон. Меня сопровождает детство.

Нечаянно я сохранил его

Бесценное и легкое наследство.

Какой подбор запретов и угроз!

Гремят ключами, запирают двери,

Молчат. Но я отказываюсь верить,

что это жизнь и что она всерьез.

Игра, игра. Стою над тишиной.

Ручные люди. Одичалый камень

и прошлое. Но не тревожить память,

Но не терять улыбку. Решено.

1933

* * *

Какая непохожая природа!

Морозный воздух, дряхлая вода,

Заборы, звезды, ветер в огородах.

Пришел февраль – и это навсегда…

…Вот женщина. Но разве в этом дело?

Подчеркнуто одета, в меру зла,

Садилась рядом, пальцами скрипела,

И ты был рад, когда она ушла.

А вот слова: Придумай и забудь.

Не то опять увидишь за словами

разношенную, как халат, судьбу

и годы верного существованья.

И вот художник. Есть закон пути.

Но бедствовать налево и направо,

забыть искусство, унижаться, льстить, —

какая выторгованная слава!..

…Привет, мой друг! Навряд ли ты оценишь

такой судьбы высокие блага;

случайно или от неуваженья,

но их тебе никто не предлагал.

Решай – тебе ли горевать об этом?

Ты знаешь, потолстев от неудач,

что если остальное под запретом,

Страница 40

На следующую страницу