Дело без трупа. Неоконченное дело (сборник) - стр. 43
– Зачем? Там и смотреть-то не на что. Я, кстати, тоже оглядел его.
– Предоставьте мне судить о необходимости тех или иных действий, сержант. А теперь извольте внимательно выслушать мое сообщение о рапортах, поступивших этим утром. Спасибо. Исследовательская лаборатория уведомила, что пятна крови на манжете рубашки и на рукаве пиджака в самом деле являются пятнами человеческой крови. Бутылочка, из которой пил Роджерс, содержала цианистый калий. А следов четы Фэйрфаксов до сих пор обнаружить не удалось.
– Что тут скажешь, – вздохнул Биф, – мы знали, что это за пятна, и про бутылочку тоже. Значит, здесь ничего нового для нас нет.
– Минуточку, – сказал Стьют, – есть еще отчет нашего сотрудника, допросившего стюардов, служивших вместе с Роджерсом, но только один из них сообщил нечто, представляющее интерес.
Биф поднял взгляд. Теперь в его глазах блеснуло любопытство.
– Выяснилась небольшая, но занятная подробность, и вот в чем ее суть, – продолжал Стьют. – Оказалось, что молодой Роджерс имел привычку привозить домой несколько билетов лотереи, розыгрыши которой проходят в Буэнос-Айресе. Он хранил их в запечатанном конверте. Сказал своему приятелю, что всегда немного опасался проносить эти билеты через таможню.
– И это все?
– Да. Наш человек пытался прояснить детали, но Роджерс, похоже, никому не рассказывал, как он поступал с этими билетами в Англии.
– По крайней мере, нам об этом стоило узнать, – заметил Биф.
– Нам стоит узнать все, что может быть хоть как-то связано с этим делом, – усмехнулся Стьют. – Только связав все известные факты вместе, мы сможем установить истину.
В дверь постучали, и вошел констебль Голсуорси. В манерах этого рослого, превосходно сложенного сельского жителя со здоровым цветом молодого лица и умным выражением глаз сочеталось уважение к начальству с чувством собственного достоинства, что делало его в моих глазах куда более эффективным и надежным полисменом, чем констебль Смит из Чопли, заискивавший перед Стьютом.
– Прибыл Фосетт, наш почтальон, сэр, – доложил он инспектору.
– Пригласите его сюда, – распорядился тот.
Усаживаясь на стул, Фосетт выглядел немного смущенным. Обычно его встречи с Бифом проходили в значительно менее формальной обстановке.
– Мне нужно, Фосетт, чтобы вы сейчас основательно все обдумали. Вы можете вспомнить, какие письма доставляли молодому Роджерсу в последнее время?
Тот и в самом деле глубоко задумался.
– Было одно письмо, – сказал он наконец.
– Когда оно поступило?
– Не могу точно сказать. За день или два до его приезда домой.
– Вы не обратили внимания на почтовую марку?
– Нет. Не обратил. Если разглядывать марки на каждом письме, которое приходится доставлять… Сами понимаете.
– И на почерк тоже?
– Нет.
– А других недавних писем не припомните?
– Нет.
– Письма никогда не приходили из-за границы?
Этот вопрос вновь заставил Фосетта на какое-то время задуматься.
– Было одно заграничное, – ответил он после паузы, – но не думаю, что получателем был он. Там значилось имя мистера Роджерса.
– А когда оно пришло?
– Перед тем, другим. По-моему, за неделю. Я обратил внимание, потому что конверт был тонким, какие используют для авиапочты.
– В самом деле? И вы уверены, что оно предназначалось не для молодого Роджерса?
– Насколько помню, нет. Мне кажется – хотя, учтите, я ни в чем не уверен полностью, – что получателем значился просто «мистер Роджерс» без каких-либо уточнений. Но, быть может, мне только так показалось.