Делириум - стр. 40
Позже мы весь этот портвейн вместе с бандитами выпили в тамбуре. После чего бандиты дали нам свои пушки пострелять в окно.
Затем я неведомым образом из плацкарта переместился в вагон-купе, где почему-то пил водку с матросом и с беременной женщиной. Причем из купе периодически выбегал ейный муж-качок, которого она со всей дури била по щекам.
Ночью меня разбудила злобная проводница, мы спали с матросом в обнимку на верхней полке в купе, а вокруг бегали разъяренные соседи морячка.
Спустя время я просыпаюсь в купе совершенно один, на белых простынях, цветочки в графине…
Поезд подозрительно долго стоит. Думаю: это может быть только Киев. Ищу ботинки. Их нет! Мои великолепные кроссовки «Сан Шайн» – на два размера меньше. Я их носил как волк из «Ну, погоди!». Они посередине лопнули и держались на ноге за счет резиновой подошвы.
Зато по центру купе красовались, мерцали в солнечной неге новенькие адидасы. Я их надеваю и падаю в Киев. Эти адидасы я потом носил пять лет, не снимая, сносу не было…
Вот такой Фен был хороший человек… Отвлеклись…
После Киева мы ехали во Львов. Мы с Машенькой катили на запад, на развилках дорог встречая обрывки нашей подвижной человеческой цепочки. У меня нашлась горилка из Жмеринки, у Василия – сало из Черновцов, у Фена черняшка – костерок, шпикачки. Степной чай кипятили в найденной на обочине консервной банке.
Во Львове я вырвал на трассе знак «Осторожно дети» и притащил его в общежитие. Однажды мы целый день просидели в кронах деревьев, изображая из себя грачей в парке «Погулянка». В лесу «Жупан» заперли себя в пустующую клетку зоопарка.
Пока архитекторы снимали мерки – рисовали арки средневекового города, я с Алеаторикой примерял сапоги-скороходы в парке «Вознесение», рядом с руиной высокого замка. После того как замок разрушил Карл XII, ведьмы назначили лысую гору своей резиденцией. В засыпанном песком античном колодце мы откопали череп дельфина. Потом он долго пылился на кухне в Чистом переулке.
Мы добирались до дальних пределов. Пронеслись через Черновцы, кубарем – через самый красивый в мире университет и уткнулись в Ужгород. Дальше нас не пустили. Путь преградили суровые польские пограничники. У нас были планы нелегально перейти границу, но нас взяли на вскопанной полосе…
На границе сразу завелись друзья – волосатые маргиналы, закопчённые близкими кострами железного занавеса. Традиция диктовала пить нектар приграничного пива, контрабандой поставляемого в Ужгород из-за кордона.
Задача была не из лёгких. На границе пива было мало, и буквально весь народ хотел его пить! Поэтому в одно крошечное окошко лезли измученные жаждой граждане. Самое страшное – периодически заканчивались кружки. Тогда сражение затихало, бойцы хоронили покойников, а медсёстры лечили раненых.
Наши ужгородские друзья подходили к пивной битве стратегически. Битники гипнотизировали умирающую от жажды толпу историей подвига смирения плоти.
Река кружек потекла по цепочке из рук в руки на отполированную солнечными зайцами полянку, между кривобокими сараями и зарослями пыльной ветлы. Это был рекорд – 171 кружка…
Весной мы обязательно ехали в Вильнюс на Казюкас﹡, на ярмарку в честь рождения нового католического святого Казимира. Мы везли дурацкие фенечки, кривульки и горбульки, чтобы продать иностранным туристам. Выезжали толпой, иногда до пятидесяти человек.