DELETED - стр. 29

А через три дня, когда я была на работе – шла по коридору из туалета, мне позвонили со странного номера. Префикс был не местный, так что вряд ли это мог быть Алекс. Я с опаской взяла трубку.

– Да?

На несколько мгновений повисла потусторонняя разбухшая тишина. Далёкий, прерывистый и словно простуженный голос спросил:

– Стасюша, это ты?

– Да.

– Это мама Инны… Иннули, – опять разбухшая тишина. – Иннули… с нами больше нет, – голос стал дробиться на осколки: «Внезапно…», «Плохо…», «Я сказала прилечь…», «Нашла в постели…», «Сердечная недостаточность…»

Я пробовала переспросить, собрать осколки в целое, но ничего не получалось. Слова не появлялись. Звуки не произносились. Словно я оказалась в безвоздушном пространстве, или воздух внезапно потерял свою упругость, позволяющую распространяться звуковой волне. Голос как будто и не ждал от меня речи.

– Стасюша, я сейчас буду класть трубку, – сказал голос. Затем связь с тем миром, откуда была Инна, навсегда прервалась.

Я назвала его Паратире. Просто чтоб как-нибудь обозначить для удобства. «Паратире» – производное от слова «наблюдатель» по-гречески. По-моему, неплохое имечко.

Он присутствует и смотрит. Больше я ничего о нём не знаю. Может, он действительно просто наблюдатель: собирает информацию, чиркает в своём блокноте, доставая из нагрудного кармана обгрызенный карандаш. Путешественник по обитаемым мирам, бытописатель разнообразных форм живого. А может, он не просто наблюдает, а ещё и подкручивает какие-то невидимые для меня колёсики. Механик бытия…

Это была очередная ночь, когда я не могла уснуть. Мне постоянно казалось, что рядом кто-то есть. Чтобы как-то отвлечься, я полезла в телефон. «Работа над ошибками окончена неисправные утонули», – писал пользователь DELETED. Я уже настолько устала тревожиться, что это сообщение не напугало меня, а разозлило. Я села на кровати и заорала:

– Это мой дом! Мой! Убирайся прочь! Пошёл вон из моего дома!

Мне, конечно, никто не ответил. Но я не унималась – может быть, потому что уже пару недель плохо спала, и мой организм решил попробовать новую тактику: атаковать невидимого врага. За то, что произошло дальше, мне потом было стыдно. Хотя кроме Павла и Паратире этого никто не видел.

К тому моменту я уже укрепилась в предположении, что Паратире – что-то вроде домашнего духа. Теория моя основывалась на расхожем высказывании, что природа не терпит пустоты, и разрабатывалась преимущественно по ночам, когда я лежала в полусне-полубреду и одушевляла комнатную темноту. «Во всех пространствах кто-нибудь поселяется», – думала я. Даже в пустом углу невесть откуда появляется паук, и когда замечаешь его, он там уже обжился, наплёл из паутины целые дворцы и успел запастись впрок маринованной мухой, тоже неизвестно откуда влетевшей при закрытых-то окнах. В реке заводится русалка или какой-нибудь водяной, в доме – домовой, в бане – банник. Может быть, духов места и не существует, но истории о них – это как иносказательные напоминания о том, что если есть пустое, незанятое пространство, то рано или поздно оно станет обитаемым.

А теперь у нас есть и виртуальное пространство – столько пустого места, столько укромных углов…

Возможно, Паратире – это нечто, что завелось в моём виртуальном рабочем кабинете. Как домовой или паук.