Делай деньги! - стр. 17

– Но все эти слитки и мешки размером выходят чуть больше письменного стола!

– Золото очень тяжелое, господин фон Липвиг. Эталонный металл, и без малейших примесей, – сказал Бент. Левый его глаз дернулся. – Металл, который никогда не утратит своей славы.

– В самом деле? – спросил Мокриц, проверяя, не заперт ли выход.

– И к тому же единственная основа для стабильной финансовой системы, – продолжал господин Бент, а свет фонаря отражался от слитков и золотил его лицо. – В нем ценность! В нем достоинство! Без золотого якоря наступит хаос!

– Почему?

– Кто тогда определит ценность доллара?

– Но наши доллары ведь и так не из чистого золота?

– А, ну да. Цвета золота, если хотите, – сказал Бент. – Так, золотистые, в морской воде золота и то больше. Мы фальсифицируем собственную валюту! Какой позор! Нет более тяжкого преступления, чем это! – Глаз его снова дернулся.

– А… убийство? – предположил Мокриц. Да, дверь по-прежнему была открыта.

Господин Бент только отмахнулся.

– Убийство – вещь однократная, – сказал он. – А когда доверие к золоту оказывается подорвано, воцаряется хаос. Но нам пришлось на это пойти. Пусть эти богомерзкие монеты просто золотистые, зато это прочный символ настоящего золотого запаса. В своем убожестве они хотя бы констатируют главенство золота и нашу независимость от правительственных махинаций! Конкретно здесь хранится золота больше, чем в любом другом городском банке, и я единственный обладатель ключа от этих дверей! Ну и председатель, конечно, – прибавил он запоздало с явной завистью и неохотой.

– Я где-то читал, что монета – это символическое обещание банка выдать в обмен на нее доллар золота, – подсказал Мокриц.

Господин Бент сцепил руки в замок под носом и возвел глаза к небу, словно бы молясь.

– Теоретически да, – ответил он чуть погодя. – Я предпочитаю называть это неписаным соглашением: мы не нарушим нашего обещания обменять монету на золото, при том, конечно, условии, что на деле нас об этом просить не станут.

– То есть… это никакое не обещание?

– Разумеется, обещание, сэр, в финансовых кругах. В конце концов, все дело в доверии.

– То есть как это… у нас высокое шикарное здание – доверяйте нам?

– Вы вот шутите, господин фон Липвиг, но в ваших словах есть доля правды, – вздохнул Бент. – Понимаю, вам еще многому предстоит научиться. Вам повезло, что у вас есть я. Думаю, теперь вам будет интересно взглянуть на монетный двор. Все всегда хотят взглянуть на монетный двор. Сейчас двадцать семь минут и тридцать шесть секунд второго, так что обед уже должен подойти к концу.

Монетный двор напоминал собой пещеру. Это Мокрица порадовало. Монетный двор и должен освещаться живым огнем.

Главный холл был разбит на три яруса, в ряды зарешеченных окон понемногу проникал серый дневной свет. На этом базовая архитектура заканчивалась, и начинались подсобки.

Они были пристроены к стенам, они лепились как ласточкины гнезда к потолку, и к ним были приставлены деревянные лесенки сомнительной прочности. На неровном полу стоял целый поселок из подсобок, расположенных как попало, абсолютно разных на вид, неизменно защищенных крышами на невероятный случай дождя. В густом воздухе мягко струился дымок. У одной стены горел рыжим пламенем кузнечный горн, создавая в помещении аутентичную атмосферу преисподней. Так должен выглядеть посмертный пункт назначения для грешников, совершавших мелкие и скучные грехи.