Делать детей с французом - стр. 50
– Ты сволочь, конечно, что опять курил и предал моё доверие. Загладить сможешь только брильянтовым кольцом. Но я по тебе соскучилась. Давай-ка возвращайся в семью!
– На кольцо денег по-прежнему нет, – вздохнул Гийом. – Но могу завтра сварить суп на неделю.
– Очень прекрасный? – уточнила я.
– Конечно, я других не делаю. Только сходи завтра, пожалуйста, на рынок, купи топинамбур, белую репу, сладкий картофель и, пожалуй, ещё кабачки. Да, думаю, с кабачками будет то, что надо. Только не абы где покупай, а на лотке с надписью «Объединённые фермеры Иль-де-Франс», о’кей? Ты бы лучше записала, а то забудешь.
11. Ад – это другие
В преддверие рождения второго ребёнка перед нами встала необходимость покупки большой семейной машины. Потому что перемещаться по стране на поездах вчетвером – разорительно, не говоря уж о том, что сопутствующий двум детям скарб легко может занять целый вагон. Тут удачно выяснилось, что папа Гийома давно хочет избавиться от громоздкого семейного «Рено» и приобрести себе что-нибудь пижонское, желательно немецкого производства, что бы характеризовало его как человека, удачно переборовшего кризис пенсионного возраста. Так мы стали обладателями машины, родившейся задолго до появления экологического стандарта Евро-5, гибридного двигателя и даже креплений детского кресла типа «изофикс».
А папа Гийома стал обладателем не только изумрудного «Мерседеса» с кожаным салоном и функцией подогрева сидений, но и малинового ноутбука с семнадцатидюймовым дисплеем (на вызывающий цвет была объявлена скидка). Поскольку родители категорически отказались брать деньги за двенадцатилетнюю машину, мы решили подарить им что-нибудь сопоставимое с ней по стоимости. К тому же мы сами давно искали повода произвести апгрейд родительского компьютера. Этот ветеран ЭВМ-движения жил в отведённой нам на время отпуска комнате, по ночам задумчиво мигал разноцветными лампочками, ухал филином и стрекотал сверчком.
Кроме того, малиновый ноутбук должен был стать моим троянским конём. Через него я намеревалась поддерживать скайп-связь с Кьярой и не позволять ей за каникулы забыть русский, с таким трудом завоёванный. Ну и шире – укреплять позитивистское мировоззрение, которое за месяц, я знала, подвергнется массированным атакам…
Беатрис очень переживала из-за предстоящего испытания: последний раз ребёнок такого возраста был под её ответственностью четверть века назад. Вечерами вместо вина она пила настойку валерианы и на большинство вопросов отвечала с досадой человека, оторванного от тяжких мыслей: «Ах, не спрашивайте!»
Обычно я нахожу тревожность Беатрис умилительной, ведь она мама моего любимого мужа. Это она вырастила его таким трепетным и пугливым. Благодаря ей я могу вселять в него уверенность и подхватывать в психологические объятья каждый раз, когда жизнь ставит ему подножки. То есть именно она устроила всё так, чтобы я с моим диктаторским характером стала для Гийома незаменимой. И вообще, это приятно, когда за тебя кто-то тревожится, пусть и не конкретно за тебя, а за тебя как за часть благополучия единственного сына.
Но когда обстоятельства заключают нас в одном пространстве на срок дольше недели, все эти аргументы теряют силу. Рефрен «Нужно быть внимательными!» разъедает слои моей веры в себя и в человечество, словно лимонная кислота – ржавчину. Мир Беатрис полон опасностей и подвохов, на которые она пытается открыть нам глаза. Отвратить от идеи смены работы, переезда в новую квартиру, покупки собаки или рождения третьего ребёнка (так, на всякий случай, ведь мы сами ни собаку, ни третьего ребёнка не планируем). На бытовом уровне – отговорить нас лежать на солнце (вызывает рак кожи), купаться в воде (в бассейне хлорка, а в реке сальмонеллёз), выходить за ворота (ну просто страшно), есть яблоки (самые нитратные фрукты во Франции) и бегать по дорожке (на мелком щебне легко подвернуть ногу). Приходится всё время напоминать себе, что Беатрис таким странным образом нас любит. Она старается удержать нас от резких телодвижений, чтобы они не привлекли к нам внимание злых сил. Но со стороны кажется, что она кувалдой крошит все наши инициативы.