Делать детей с французом - стр. 26
Я очень волновалась, как бы не ударить в грязь лицом, когда настанет мой черед демонстрировать гостеприимство. Кьярино пятилетие было на подходе, и я возлагала на него большие надежды в плане собственной социализации. В дочкином классе было несколько родителей, с кем хотелось бы пойти дальше «бонжур-бонжур».
Я нарезала силуэты матрешек для разукрашивания, приготовила конкурс «Апельсин в колготке», нашла подборку музыки из советских мультиков для игры «Лишний стул», купила в «Гаcтрономе» советское шампанское, чтобы поразить гостей самоиронией, и села составлять список приглашённых.
– Это кто?
– Это Нино, он любит choux fleur, но вчера он драться Фредерик, и мэтресса его puni, у него теперь, – Кьяра растопырила пятерню, – красные звездочек, а у меня aucune, у меня только зелён, а Кристин говорит, que у меня есть оранж, но это faux, она неправда, я ей укусила…
– Подожди-подожди, ты её укусила, потому что она так сказала, или она так сказала в отместку за то, что ты её укусила?
– А?
– Ладно, забудь. А Нино – он твой друг?
– Нет, он друг Тьерри и Филипп, но теперь они с Филипп больше не друзя, parce que он упал на маршки, и у него была кровь, вот здесь, из front, и он чесать.
– Кто, Филипп?
– Нет! Филипп чесал свою кровь, и Нино сказал, que это buerk. И потом бегать и кричать buerk. И Филипп сказал, я тобой больше не играй! Ты что, comprends pas??
– Поняла-поняла. А это кто?
– Габриэль.
– Ну?
– Он молчит.
– Ну, может быть, он молчит, потому что он умный? Знаешь, умные люди часто молчат.
– Нет, он не умный, он не знает раскладывать triangles по казочкам!
– По ячейкам, а не по «казочкам».
Кьяра вошла в новую стадию словотворчества и бойко лепила к французским корням русские суффиксы и окончания. Ступеньки у нее были «маршками», конфеты «бонбонками», учительница – «мэтрессой». Из моего живота она с нетерпением ждала появления «фрерчика» или «сёрочки», но лучше всё-таки «сёрочки», потому что у гарсонов какие-то странные «зизи», она в туалете видела, и выглядело это очень «берко».
– А это кто? – продолжала я тыкать пальцем в классное фото.
– Это Маэль, она вчера съела клей, и Монсеррат её ругала, и…
– Давай сразу к делу: она твоя подружка?
Кьяра посмотрела на меня как на дуру.
– Она съела клей. Это клей всехний. Им надо клеить сердечки на принцесс, такие brilliants, я тебе сейчас показать…
– Пока-жу. Понятно. Значит, не будем приглашать её на день рожденья?
Дочь задумалась.
– У неё есть серёжки, que клеить вот здесь, – Кьяра оттянула мочку уха. И очень серьёзно добавила: – Подумаем, d’accord?
Я втянула губы, чтобы не расхохотаться.
– Ну, хорошо, подумаем. А вот Лиза, она какая?
Пока я знала про Лизу только то, что у неё симпатичные родители примерно нашего возраста, и мама на сносях. Я надеялась использовать день рожденья для того, чтобы узнать их получше и сделать прикидки на перекрёстный бебиситтинг.
– Лиза, она с Батистом, – грустно констатировала дочь, как будто речь шла о неизлечимой болезни.
– С Батистом? В смысле дружит?
– В смысле ensemble.
– Ох, даже так. И что же это значит?
– Они всегда си́дет рядом и гуляют рядом. Когда она нет, он си́дет в углу. Когда он нет, она чуть-чуть играет с Лор или си́дет в углу.
– Серьёзные отношения, – присвистнула я. – А так они больше ни с кем не играют?