Дела людей - стр. 27
Её мысли двинулись в другом направлении.
«Петрович сказал; „„Русалка лезет на Пашку““. Зачем? А! Пашка, Васька да Юрка- главные сторонники установления часовенки. Юрку она Оленькой повязала. А вот Пашка? Неужели надеется соблазнить? К Ваське-то она подхода точно не имеет. Если только на ферму будет всяких лисиц да медведей натравливать? Ну, удачи ей!»
Она начала было набивать текст для ответа в Гараж, но Дэн завозился, заныл, и женщина, забыв обо всём на свете, переключилась на него.
* * * * *
Они перебрали разные варианты, и, наконец, договорились, что по утрам, в росе, Даниеля купает старшая Орлова.
Да, Дэн побаивался бабушку, но не сопротивлялся, наоборот, притихал.
С дедом он и так хорошо общался, а насчёт Люси – решили не давать Дэну лишнего повода для неприятных ассоциаций.
Так что Гонзалес спокойно вышла с сыном, завёрнутым в специальное полотенце, и передала его свекрови.
Та ни слова не сказала и не спросила насчёт вчерашней ссоры с Глебом, и, обрадованная этим, Люси промолчала тоже.
– Я тут односельчанина вашего, Фёдора, пригласила на после завтрака, – произнесла она неуверенно. – Там поговорить надо.
– Како Фёдора? – удивилась бабка.
– Ой, я не спросила фамилию, – Люси растерялась. – Такой, примерно моего возраста. В Городе, автомеханик в Гараже, ребёнок и жена беременная…
– А! – Валентина Макаровна улыбнулась. – Знаю, конечно. Пущай заходит. С мамкой-то его вчерась словечком перекинулись. Самого, правда, давно не видала. Ты-то как на него вышла?
«Это он на меня вышел…» промелькнуло в голове у Гонзалес.
– Да так, я же тоже в гараже работала, разговорились случайно… Олег Петрович с Нюркой? – спросила она, слыша удаляющийся голос Энн.
– А Альбертка-то на что? – Валентина Макаровна перехватила Даниеля поудобнее. – Дед за Огоньком, на луг пошёл, с утречка уже. И коняшка стареет, не надо в самый холод-то наруже оставлять.
– Давно ушёл? – Люси встревоженно нахмурилась.
– А чё? – насторожилась бабка. – Он его ещё травками потрёт, да погоняет маненько… Он таблетки выпил-то, я уж слежу.
«Ничего, тут везде солдаты „„R““,» напомнила себе Гонзалес. Но её беспокойство только усилилось.
– Ты кашу не трожь, – напомнила бабка, выходя. – Внутри накрой, чёй-то холодно, вродя.
Люси занялась хозяйством.
* * * * *
Утренний туман уже начал рассеиваться, предвещая облачный день.
На лугу, вдоль Болота, где растёт самая сочная травка, Олег Петрович Орлов обтирал Коня-Огонька и улыбался.
– Ну, ты мой хороший, – приговаривал он ласково. – Вишь, резво-то как бегаешь. Глебке спасибо скажи, дрова уж таскать не будешь. Гнедик-то наш до последнего дня старался, уж ноженьки-то как пухнули. Чем я только их не мазал… Чужим я его не отдал, всё своим собачкам скормил. А Головушку да копытцы передние, как в старь заведено, снег сошёл, на самом высоком холмике зарыл. Пусть душенька его ветру да свободе радуется.
Незнакомая машина остановилась на обочине, и мужчина средних лет, одетый в спортивном стиле, как модный горожанин, направился к Орлову.
Тот повернулся к нему, придерживая коня за уздечку.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Незнакомец. – Олег Петрович, не ошибаюсь?
– Я это, – подтвердил старик.
Мужчина погладил коня, неумело, по шее, явно опасаясь посверкивающих огромных зубов.
– Он смирный. – Орлов улыбался. – Чё тебе, друг?