Декамерон по-русски - стр. 16

– Хорошо, я поговорю с Катышевым.

– И еще одно, Сергей Петрович. Слава Угрюмцев, он как, еще существует?

– Существует.

– Собака по-прежнему при нем?

– По-прежнему.

– Позвоните ему и договоритесь насчет работы, ну, скажем, пока на месяц. Я хочу на это время поселить его на даче, с Инной. Для большей безопасности.

– Разумное решение. Хорошо, я ему позвоню.

– Отлично. – Молчанов встал. – Ну что, братцы, отправляемся каждый по своим делам.

Насчитав десять долгих гудков, Оля положила трубку и набрала номер Каминских снова.

На этот раз на восьмом гудке трубку взяли. Она узнала голос Лены:

– Да?

– Лен, привет. Я тебя разбудила?

– Оля Добродеева… О господи… – Наступила долгая пауза. – Слушай, у тебя совесть есть?

– А что?

– Сломала мне весь сон.

– Лен, уже двенадцать.

– Двенадцать… А я легла в шесть. Ладно, прощаю.

– Куда ты пропала? Я пыталась дозвониться тебе по старым телефонам, так тебя нигде нет. Напрочь исчезла с горизонта. Что у тебя вообще? Наверняка снова замужем?

– Почти. Лен, я звоню по делу. Я хотела бы с тобой встретиться. Причем чем скорее, тем лучше.

– А что нужно-то?

– Нужно поговорить.

– Подожди, дай соображу. Я ведь только проснулась. Но вообще я тоже хотела бы с тобой увидеться.

– Так давай увидимся. Мне много не нужно, полчасика. Может, подойдешь в «Арбатское»?

– В «Арбатское»?

– Да. Я угощаю. Ударим по кофе, заодно пообщаемся. Это ведь рядом с тобой.

– Ладно. Только я смогу подойти не раньше чем часа через два. Устраивает?

– Устраивает. Значит, в два в «Арбатском».

Лена Каминская вошла в кафе «Арбатское» в пять минут третьего. Подойдя к столику, за которым ее ждала Оля, покачала головой:

– Ну ты просто расцвела. Топ-модель, честное слово.

– Перестань. Давай садись. Я уже все заказала. – Кивнула в сторону кофейника и вазончика с пирожными: – Пей кофе, его только принесли. И вот «наполеоны», я знаю, ты их любишь.

– Люблю, но что будет с моей талией?

– Один раз можно. Давай я тебе налью.

– Давай. – Лена придвинула чашку. Попробовав кофе, кивнула: – Пить можно. Не суррогат.

– Да, кофе здесь настоящий. Как вы вообще? – Оля пригубила из своей чашки. – Как Игорь?

– Ничего. Работаем вместе.

– По-моему, вы начинаете пробиваться? Про вас пишут. Я читала в газете рецензию на вашу выставку.

– Оля… рецензия на выставку очень далека от слова «пробиться». Но изредка картины у нас покупают. Ладно, кончай с подходом. Давай о деле.

– Давай. – Оля помедлила, пытаясь найти верный тон. – Я вчера виделась с Инной Симбирцевой. Она мне рассказала о том, что произошло, когда она зашла к вам в гости. И о том, как у нее пропал муж.

– Не могу уже об этом слышать. – Лена поставила чашку. – Мне, конечно, жаль Инку, она все-таки моя лучшая подруга. Но знаешь, с этой Симбирцевой-Халлоуэй мы с Игорем вляпались как кур в ощип.

– В смысле?

– После этого случая нас каждый день вызывали в милицию. Еще раз вызовут, я просто взвою. И не пойду. Пусть волокут силой.

– Допрашивали?

– Каждый день. Меня и Игоря. Что, где, почему, как. Как будто мы можем что-то знать.

– О чем хоть они вас спрашивали?

– Да об одном и том же. Заставляли по минутам рассказывать, как Инка мне позвонила, как она пришла к нам с мужем, как потом ее муж спустился вниз, как снизу нам позвонили американцы. Будто они сами не знают. Чушь.

– Инна рассказала мне кое-что, но не все. Я знаю только, что вся эта история связана с Буруном.