Дэдпул. Лапы - стр. 8
Я собираюсь дать Берни ещё какой-нибудь мудрый совет, но тут слышу противный скрежет. Настоящая, качественная броня лопнула бы с громким треском. Эта не издаёт ни звука.
Чего я, увы, не могу сказать о Бернардо.
– Ай-яй! А-а-а!
Ещё пара лязгающих звуков… и с Бернардо всё кончено.
Кстати, если бы это был комикс, его последний крик появился бы в так называемой вспышке.
Хорошо хоть монстр не выдал комментарий: «Гум жуёт!»
Круговорот жизни. Так это называется, да? Ещё одна причина, почему я взял за правило не привязываться к животным, второстепенным персонажам и вообще к кому угодно. Никогда не знаешь, в какой момент они умрут. В конце концов, я ведь едва знал этого Бернардо, но вот я лежу тут и пускаю сопли…
Ого! Да вы только посмотрите! Patelc Philippe! Отличные наручные часы – и валяются без дела!
Едва я успеваю протянуть руку за этими проклятыми часами, как мою небольшую авантюру прерывает крик, полный ужаса и отчаяния. Кажется, будто вопит целая орава перепуганных ребятишек – и таки да, на той стороне улицы и впрямь высится кирпичное школьное здание, полное детей. Мелюзга собралась у окон и жалобно голосит, глядя на приближающегося Гума.
Никаких «Гум глотает» и «Гум вытирает губы». Только «Гум голодный».
Похоже, на Планете Икс с литературой дела плохи.
Дети вопят. Бравые учителя оттаскивают их от окон. Один задергиваёт шторы, как будто это что-то изменит.
Знаете что? Может, он и был милым щеночком, но сейчас он ведёт себя как свинья. Я рывком поднимаюсь, стряхиваю с себя всё ещё дымящиеся ошметки хот-догов и выхватываю из-за спины две катаны.
К несчастью, я не заметил, что в процессе регенерации одна из них вросла мне прямо в лопатку. Ай. Эффектно обнажить мечи не получилось. К тому же выдёргивать её оказалось довольно неприятно. Уж прости, боль, сейчас не до тебя. Заведя руки за спину, в любой момент готовый ударить, я мчусь к ближайшей рыжей лодыжке.
Гум поднимает лапу и выгибает спину, словно готовый разметать стену одним ударом. Если бы я был выше ростом, я бы мог вонзить ему меч под коленку. Вместо этого я со всей силы бью по его лодыжке, стараясь отсечь достаточно плоти, чтобы монстр опрокинулся на землю.
Он падает с ужасающим грохотом. Земля дрожит. Асфальт трескается. Машины по обе стороны дороги резко тормозят. Два такси, фургон и спортивная тачка с треском въезжают друг в друга. Пожарный гидрант выстреливает десятиметровой струёй воды. Другими словами…
Видите? Вот это называется вспышка.
Гум лежит на спине, явно растерянный. Он выглядит как папаша, который играл с ребёнком на полу в гостиной и теперь силится понять, куда уполз его дорогой младенец. Но потом его огромная голова-тыква (не путать с Огромной Тыквой из фильма «Это Огромная Тыква, Чарли Браун») поворачивается ко мне.
Он сощуривается, глядя своими зелёными глазками на меня любимого, и я вижу, что его лодыжка уже заросла. Вот чёрт.
– Гум уничтожит тебя!
Я высовываю язык:
– Дэдпул увернётся!
Он выбрасывает вперёд лапу. Даже с учётом моих потрясающих рефлексов Гум слишком прыткий для плана А – который, как я уже говорил, заключается в том, чтобы увернуться. Я переключаюсь на план Б и отрубаю у него кончик пальца.
– Гуму больно!
– На Планете Икс что, нет междометий? Только унылое повествование в третьем лице? «Гуму больно», «Гуму стыдно», «Гум погружается в бездну самобичевания»?