Дэдо (сборник) - стр. 23

Все есть. Программа есть.

«Через станцию им. Коминтерна.

12.10 – Центральный рабочий полдень.

4.00 – Радио-пионер.

5.20 – Доклад: «Кружок военных знаний по радио».

5.45 – Беседа: «Первомайские дни в кооперации».

6.17 – Рабочая радиогазета.

7.10 – Доклад т. Бухарина «Алкоголизм и культурная революция».

Ну, все, что ты хочешь, есть в программе, кроме заметки товарища С. Юшина.

Несколько подозрительно, правда, выглядел доклад «Кружок военных знаний по радио», но неизвестно, могли ли в редакции отнести его рассуждения к такой теме? А еще из номера в номер печаталась подозрительная радио-фантастическая повесть радиста В. Эффа. Этот браток жизнь, конечно, знал. «Тов. Бухарин определенно заявляет, что при развитии фабрично-заводского производства в капиталистическом государстве людоедство возможно лишь как эксплуатация труда». Этот В. Эфф прямо указывал, без всяких там обиняков: «Громов (один из героев радио-фантастической повести) когда-то знал английский язык. Конечно, он не мог бегло говорить по-английски, потому что, как он сам говорил, язык не поворачивался в глотке для идиотского произношения. Кроме того, английский язык был тем самым языком, на котором Чемберлен писал свой ультиматум, и это обстоятельство тоже в значительной степени расхолаживало филологические порывы Ивана Александровича Громова, считавшего себя честным комсомольцем…»

Когда в дверь постучали, Семен пошел открывать, как был – в одних брюках, плечи и спина голые. Он знал, что придти мог только конюх Корякин (с самогоном), никого другого он не ждал.

Корякин и пришел.

Но не один, и без самогона.

Выглядел конюх испуганным, как хлопнутый по башке чиж.

С ним пришла его жена дура Верка (значит, понятые) и четверо военных.

«Руки вверх!» – без смеха приказал старший с кубиками в петлицах и осторожно прижал толстый палец к губам. «Садись, чертова вражина, на стул и сиди смирно. Никого в квартире? Тогда опусти руки, а то устанут. Можешь сразу указать ценности, валюту, оружие».

Какая валюта? Какое оружие? Какие ценности, товарищи?

В ответ Семен услышал известные слова про серого тамбовского волка.

Дескать, даже этот волчара прижал хвост, сидит смирно в лесу, не вмешивается в стратегию вождей. Понимает, что в Стране Советов стратегией занимается лично товарищ Сталин, никто другой. Вот и тебе бы так! Из этих неприязненных слов командира, ведавшего обыском, Семен с ужасной неотвратимостью понял, что его заметка, кажется, дошла до радио.

– Да разве, браток… – начал он, но его жестко оборвали.

– Помолчи, вражина! Придержи язык. И быстро – лицом к стене!

– Ух ты, какая баба! – заметил командир своему помощнику, хмурому человеку, с величайшей подозрительностью уставившемуся на голую спину Семена. – И отметь, не наших кровей, лицо нерусское. Как думаешь, из каких она?

– Ну, этого не знаю. Но не нашенская, точно.

– Давай колись. Из каких баба?

– Из египтянок, – машинально ответил Семен.

– Из египтянок? Это, кажется, угнетенный народ?

– Очень даже, – Семен осторожно обернулся. – Только я с ней незнаком, даже не видел.

– Вот стрельну обоих – и тебя, и бабу, тогда сразу увидишь, – прищурился командир. – Зачем тебе такая?

– Пьян был, налезла на спину.

– Да ну? – заинтересовался командир уже совсем по-человечески. – Пьешь? Где налезла? В Крюковских казармах? В революционном Питере?