Дебютная постановка. Том 2 - стр. 20
– А вот теперь слушай внимательно, – сказал он совсем тихо и очень твердо. – Да, ты мне никогда не нравилась и я тебя не любил и не люблю, это правда. Но разве я обязан? У каждого человека внутри есть встроенный механизм, благодаря которому мы любим тех, кто одной крови с нами. Вся наша семья – одной крови, мы все кровные родственники. Кроме тебя. Мать, Коля, Нинка, Юра – мы все родня, и мы любим друг друга независимо от того, есть у нас недостатки или нет. Даже если кто-то совершает поступки, которые нас бесят, мы не перестаем его любить. Хотели бы перестать – да не можем, потому что механизм работает. Ты – совсем другое дело. В твою сторону наши механизмы не направлены, мы не умеем и не можем тебя любить, мы можем только терпеть тебя, мириться с твоим присутствием, но и то ровно до тех пор, пока ты не бесишь. А ты уже бесишь, моя дорогая. Если ты доведешь моего брата до развода, то Колька будет злиться, мать начнет переживать за него, Юрка тоже неизвестно как к этому отнесется. Вся семья будет на нервах и в страданиях. Мне это надо? А тебе? Напоминаю: ты ведь продолжаешь жить здесь на правах соседки, и вся эта нервотрепка с упреками и выяснением отношений окажется у тебя на голове. Так что имей в виду: я желаю добра в первую очередь своей семье и себе самому, но в данном конкретном случае это равно тому, что я желаю добра и тебе. В этой ситуации твое добро и наше – одно и то же. Усвоила?
Он умолк, ожидая какого-нибудь ответа, однако Лариса молчала и даже не смотрела на него. Глаза ее блуждали по стенам, по оконным занавескам, но то и дело возвращались к стоящей на полу пустой бутылке. «Все мои слова – мимо цели, – подумал Михаил. – Она думает только о том, где взять еще выпивку. Ждет не дождется, когда я уберусь отсюда, и побежит в ближайший продмаг».
Резко отодвинув стул, поднялся и заговорил чуть громче.
– Мой брат – интеллигентный человек, а я – нет, запомни это. Я все детство провел среди хулиганов, многие из которых выросли и стали бандитами и ворами. Они многому меня научили. И я могу многое из того, чего не может и никогда не позволит себе сделать Николай. Он не позволит, а я – легко. Если ты будешь продолжать в том же духе и угрожать спокойствию моей семьи, то мало тебе не покажется, обещаю.
Он вышел в прихожую, обулся, надел пальто, встал на пороге комнаты.
– Прошу тебя, Лара, очень прошу: держи себя в руках. Не доводи нас до греха. Хочешь пить – пей, только так, чтобы никто не видел и не знал.
– А тебе, конечно, главное, чтобы никто не знал, да? – громко и с вызовом заговорила Лариса. – Чтобы все шито-крыто, понятное дело. Считаешь, что я – позор вашей благородной семейки офицеров милиции. Вы же такие безупречные, такие благонравные, все такие чистенькие, приглаженные. И мысли у вас такие же чистенькие и приглаженные, а знаешь почему? Потому что у вас в голове пусто, там ничего нет, кроме служебных инструкций. Вся ваша безупречность и благонравие не от совести и честности, а от тупости, необразованности и неграмотности. Думаешь, диплом о высшем образовании получил и сразу умным стал, да? Так я отлично знаю, чего стоит твой диплом, своими глазами видела, как ты учился. Перед экзаменом два часа учебник полистаешь, пару цитат наизусть выучишь – и готово. Видела я, какие книги у тебя в комнате на полках стоят, да только ты их не читал, а если и читал, так ничего не понял. Тоже по паре цитат выучил оттуда и щеголяешь, делаешь вид, что ознакомился с трудами. Этим можно обмануть, пустить пыль в глаза какому-нибудь дурачку, но человека, который на самом деле читал и обдумывал, такой лажей не накормишь, он сразу поймет, что ты нахватался по поверхности, а на самом деле ничего не знаешь. Как был тупым и необразованным, так и остался. Все вы, Губановы, только фасады красить умеете, а построить что-то стоящее – кишка тонка. Все вы лицемеры из потемкинских деревень!