Дайте мне меч, и я переверну мир! - стр. 21
Идти по незнакомому ночному городу было тем ещё удовольствием. Особенно когда мы спустились из более или менее освещённой его части в какие-то темные трущобы.
Нервы у меня что-то пошаливали. Мне всё время казалось, что нам кто-то дышит в затылок. И так курить хотелось – хоть умри.
Еще и рыжий, мало того, что едва тащился, хромая на левую ногу, так ещё и не затыкаясь трещал. Трещал не о безынтересном, но меня, то и дело так и подмывало попросить его заткнуться. И прислушаться к звукам похожим на звук крадущихся шагов, которые сопровождали нас всю дорогу.
Из болтовни Фила оказалось, что он был незаконнорожденным сыном одного из лордов. Этот самый лорд попросил герцога Герберта – то есть моего отца, взять мальчишку в служки.
Я усмехнулся, заметив, что должность лорд мог бы попросить для своего отпрыска и получше.
Фил это моё мнение, как ни странно, не то, чтобы не поддержал, а даже горячо оспорил. Мол, это и так большая честь для такого ублюдка, что сам лорд попросил за него, да и в замке служить – почетно.
Я между тем подметил, что раз за Фила просил его отец – лорд, то мой отец, когда обещал его выгнать, если я не извинюсь перед Роджером, как пить дать, блефовал.
Мы подошли к покосившемуся одноэтажному домику, с прилегающим к нему неухоженным, заросшим сорняками участку, который был кое-как огорожен кривым, деревянным забором.
Калитка закрывалась на крючок. Фил просунул руку за забор и легко открыл его.
В одном из четырех окон домика горел свет. Мы тихонько постучали в окно. Никто не отозвался и к нам не вышел.
Мы переглянулись. Фил пожал плечами. После мы направились ко входу, решив, что, увидев нас в окне, хозяева сразу же откроют дверь.
По дороге я угодил в крапиву, кожу зажгло так, что я зашипел от боли.
– Ты же знаешь, там все заросло жваркой, – хохотнул Фил.
– Мог бы и напомнить! – обижено буркнул я, что развеселило засранца ещё больше.
Дверь в дом и вправду была уже приоткрыта, но на пороге нас никто почему-то не встречал. Мы удивленно переглянулись. Зашли в темную прихожку, а из неё уже шагнули в освещенную комнату.
Да так и замерли на пороге, щурясь после темноты на свет.
В бедно обставленной комнатке всё было перевернуто вверх дном. Посредине на дощатом полу, в луже крови, неестественно запрокинув голову, лежала рыжеволосая женщина.
– Мама! – вскрикнул Фил, бросившись к ней.
Я остановил мальчишку, поймав за капюшон плаща, на полпути.
Не нужно было быть бабкой гадалкой, чтобы понять: женщина была мертва окончательно и бесповоротно.
Я не знал, как дела обстоят в этом мире, но в моей реальности на месте преступления лучше было не следить.
– Пусти, чего ты?! – с упреком и обидой глядя на меня, выдохнул Фил. – Это же моя мама!
– Я знаю Фил, – напряженно сказал я. – Не трогай её. Ей уже не помочь.
Фил отвернулся и закрыл лицо руками.
– Нет, не может такого быть! – всхлипнул он.
Сказать ему, что мужчины не плачут, у меня язык не повернулся. Все-таки мать, она и в сказочном мире – мать. Однако, я понимал, что давать волю своему горю Фил начал не ко времени. Здесь нужно было сначала разобраться, что к чему.
Судя по тому, что тело женщины уже окоченело, и в комнате стоял характерный запах, убили ее уже некоторое время назад.
Но преступник вполне мог и вернуться. Преступники всегда рано или поздно возвращаются на места преступлений. Это я из ментовской практики знал, доводилось мне поработать когда-то в органах. И, кроме того, здесь явно не хватало одного человека.