Даяна - стр. 3
Кроме жрицы, на церемонию допускались мудрецы поселка и староста Примар.
К старцам-мудрецам все относились с любовью и почтением, а вот Примара дружно не любили. Это был жадный лгун, подлый мелкий трус с тремя подбородками и животом, свисающим над широким кожаным ремнем. На ремне с одной стороны всегда висел мешочек, полный монет, а с другой – роскошный боевой нож, которым староста резал мясо.
На самом деле, никакой реальной власти Примар не имел. Поселком управлял совет мудрецов. А возглавляла совет все та же Анардаз…
***
Что именно творится на церемонии Инициации, знал только тот, кто ее прошел. На все разговоры о том, что и как происходит в капище на берегу моря, жрица наложила строжайший запрет. Если маленькие, несмышленые дети лезли с вопросами к старшим, их грубо одергивали, а то и наказывали.
Зато в женскую ночь, в отличии от мужской, посмотреть на Инициацию мог придти любой житель Дагим старше тринадцати лет – и мужчина, и женщина, было бы желание.
Сегодня была ночь Инициации для четверых двенадцатилетних девочек. Все происходило тайно, без болтовни и восторженных рассказов.
Это был странно, непонятно, но раньше Даяна об этом не задумывалась. А вот сейчас… Совсем скоро, через один поворот песочных часов, ей надо будет в сопровождении матери, отчима и брата идти на берег моря, к капищу, где поклонялись и молились Яммару. Ей стало страшно.
Она нежно погладила вазочку с паниорой, улыбнулась ей, как подружке. Жемчужинка в ответ выбросила длинный золотистый лучик, который словно бы гладил и ободрял Даяну.
А сверстниц-подружек у Даяны не было. Даяна старалась не думать о своем одиночестве. Думай-не думай, а во всем огромном мире у нее было только три родных существа, которых любила она, и которые любили ее – брат, паниора, и синий пушистый Нуни. Хотя, возможно, трое – это не так уж и мало?
***
Девочка накинула домашнюю шаль и осторожно выглянула за дверь. Коридор пустой, с первого этажа доносится монотонный гул мужских голосов, дверь в комнату единственного, любимого брата девочки, приоткрыта.
На цыпочках проскочила она дверь в комнату отчима Фета, в которой он без устали, сутками, тачал и шил сапоги, башмаки и туфельки. На продажу и для обмена на продукты. За Даяной торопливыми прыжками следовал Нуни.
Брат и сестра почти не помнили родного отца, ушедшего к Яммару много лет назад. А Фет… Ну что Фет. Овдовев, мать взяла его в мужья только для того, чтобы прекратились пересуды в поселке. А в жизни семьи Фет почти не принимал никакого участия. Детей он не любил и словно вообще не замечал, брат с сестрой относились к нему точно так же. В доме Фет был деталью интерьера.
Даяна осторожно постучала в двери брата. Просунула растрепанную русоволосую головку в комнату. Нуни же, не церемонясь, проник в комнату весь и сразу.
– Ян! Ян! Ты здесь? – громко прошептала она, вглядываясь в полумрак.
– Заходи, малышка, – ласково отозвался брат.
Он сидел возле тумбочки со своей паниорой, которая до сих пор была накрыта салфеткой.
– Ян, – протиснувшись в комнату и поплотнее закрыв дверь, начала Даяна. – Слушай, Ян, ну расскажи мне, что там будет?
– Ты же знаешь, я не могу. Яммар может разгневаться и наслать на нас бурю. А уж если Анардаз узнает, то она нас в клочья разорвет. – недовольно произнес Ян. Он, сразу же после ночи своей Инициации, пять лет назад, заподозрил, что злая Анардаз специально нагоняет страх и туман, а на самом деле ничего необычного в Ночи Инициации нет… Просто жрице необходима власть. А власть и любовь рядом не живут.