Давай поговорим! (сборник) - стр. 25
– Ваши люди не упустили там чего-нибудь, я имею в виду в кабинете? Ведь рукопись книги – это не иголка, если бы она все еще была здесь, то ее можно было бы обнаружить.
Остановившись у калитки, майор меня успокоил.
– Если такая рукопись есть, то ее здесь нет. Мои люди потрудились хорошо. Сейф пуст, повсюду лишь разрозненные бумажки. Вы удивитесь, но мы не обнаружили в доме и рукописей каких-либо других книг. Так наброски, отрывки, обрывки. А ведь обыскали все. Включая и вашу комнату.
И Аникеев ослепительно улыбнулся, показывая отвратительные зубы. У них что там стоматологов нет, в КГБ?
– У меня к вам последний вопрос, вы, конечно, можете на него не отвечать, тайна следствия и все такое. Но он меня мучает прямо зверски.
– Что ж, спрашивайте.
– Как вы узнали об убийстве? Ведь телефон не работал.
Он ответил не сразу, видимо, взвешивая, стоит говорить или нет. Видимо, взвешивание определило, что мне можно бросить кусок.
– Был в звонок в спецгараж. Было сообщено, что академик Петухов не может поехать на встречу в Кремль, потому что он убит у себя на даче.
– А кто позвонил? – спросил я и тут же понял, что вопрос задал глупый. Майор тем не менее попытался ответить.
– Говорил женский голос. Молодой, взволнованный женский голос.
Проводив майора и его людей, я посмотрел в сторону веранды. Там происходило нечто ужасное. Сторож Леня не только вовсю пожирал не ему предназначавшиеся сырники, но и весело при этом беседовал с моей меланхолической девочкой. И она охотно поддерживала разговор. И даже улыбалась!
Это следовало немедленно прекратить. Я решительно направился к веранде, но тут услышал за спиной звук подъезжающей машины.
Так и знал, Вероника! Пришлось отпирать ей ворота, хотя это никоим образом не входило в мои обязанности. Эй, сторож, хватит болтать, иди, займись воротами!
Дочь Модеста Анатольевича была в джинсовом костюме и черных очках, несмотря на пасмурное утро. Видимо, таким образом выражалось ее траурное настроение. Со мной она почти не поздоровалась, захлопнула дверь машины и быстро пошла к дому. При ее приближении веселая беседа у стола прервалась. Маруся спрятала руки под фартук и повесила голову на грудь. Сколько раз я ей говорил, чтобы она не тушевалась перед своей сестричкой, не может себя перебороть.
Вероника поднялась по ступеням и, не задерживаясь ни на секунду, пошла в глубь дома. Конечно, ее целью был отцовский кабинет. Я не счел нужным ее сопровождать. А сделать это, имело бы смысл. Вдруг там имеется некий тайник, где и схоронено основное сокровище академика. Еще вчера я попытался бы за ней увязаться, но с тех пор как предмет моих вожделений был у меня в руках, тайны этого дома перестали меня интересовать.
Сторож встал, поблагодарил за сытный завтрак и покинул веранду. С хитрой улыбочкой на лице. Он словно предчувствовал, что мне предстоит неприятный разговор с Вероникой, и нисколечко мне не сочувствовал.
Я сел в плетеное кресло и стал глядеть по сторонам. Вот уж, поистине, утро туманное. Во всех смыслах. Абсолютно непонятно, что тут у нас произошло и продолжает происходить.
Встающее где-то за сосновыми кронами солнце постепенно проникало во все занятые утренним туманом закоулки. На ветровом стекле Вероникиного форда заиграл большой световой блик. Столбы чуть дымящегося солнечного сияния устанавливались меж стволами деревьев. Быстро высыхали крыши.