Дарю вам этот мир (сборник) - стр. 14
– Не нужны мне твои объяснения, – заявила Таня. – От тебя ничего нельзя ждать, кроме всяких глупых объяснений! Что тут объяснять? Ты хочешь увидеть меня. Я хочу увидеть тебя. Как только наши желания совпадают, ты нежданно-негаданно переносишься ко мне в комнату.
– Ну, примерно. Хотя почему бы тебе не перенестись ко мне в гости?
– Ты же не хочешь этого. И я тоже! Очень нужно мне твое дырявое корыто!
– Вот что я надумал. Природой не зря созданы отдельно мужчины и женщины. Какую-то цель она этим непременно преследовала – она же ничего не делает зря. Должно из соединения двух половинок возникнуть новое качество.
– Ребенок, – хмыкнула Таня.
– Подожди, не перебивай. Все возлюбленные в идеале обязаны подходить друг дружке. Но не всегда так получается, хотя и недаром подмечено, что хорошие супруги понимают один другого с полуслова. Точнее, это почти всегда не удается, потому что вероятность счастливого совпадения исчезающе мала, идеальные пары разбросаны в пространстве и во времени. Но если уж они встретятся, то и начинаются настоящие чудеса. Это самое новое качество.
– Как много ты говоришь! – возмутилась Таня. – Просто ужас.
– И ты можешь не любить меня, можешь ненавидеть, можешь гнать меня прочь, но мы с тобой и есть то идеальное совпадение, тот единственный шанс на миллиард миллиардов, ради которого природа и затеяла древний эксперимент с Адамом и Евой. И если ты снова бросишь меня, то пойдешь наперекор самой природе, а это к добру не приведет.
– Вздор, – тряхнула головой Таня. – Что за идеализм? Значит, ничто никогда не сможет разлучить нас с тобой, счастливую идеальную парочку? Никакие силы?
– Думаю, что никакие… если выживу.
Таня снова засмеялась.
– Представь, я все это сама отлично знаю, – объявила она. – И даже лучше тебя. Поэтому одна только я во всем мире могу спасти тебя.
– Ну, это не открытие, – вставил Пирогов.
– Не шути, пожалуйста. Хочешь, спасу?
– Чтобы потом погубить на Земле?
– Поглядим на твое поведение.
– Я же люблю тебя. И никому не отдам. Я тебе уже сто раз об этом говорил.
Таня перестала улыбаться.
– Говорил, говорил, – промолвила она со вздохом. – Не обращай внимания. Мне просто страшно. Я до смерти боюсь, что ничего не выйдет. Это же всамделишные чудеса, небывальщина.
– О чем ты?
– Понимаешь… Все это время мы с тобой хотели не так много – только повидаться. Но я всегда хотела чуточку большего: чтобы ты, живой и здоровый, очутился в моей комнате. И ты действительно переносился в нее. Ты был здесь, сидел на моем крауте.
– Вот уж это вздор так вздор! – не утерпел Пирогов. – Я ни на миг не покидал этого чертова приборного отсека!
– Да уж, конечно! Просто ты никак не желал поверить в то, что это возможно, по причине своей идиотской трезвости мышления. И потому не мог вырваться из стен этого самого… отсека. Наши миры все же совмещались, но не проникали один в другой. Ты, ты мешал.
– И что же дальше?
– Всего-навсего надо поверить в реальность происходящего. Поверить мне, самому себе поверить. Только изо всех сил, по-настоящему, слышишь? В этом твое спасение.
Пирогов приподнялся на локте.
– Я очень хочу верить, – сказал он. – Очень сильно хочу. Но это… непросто.
– Знаю, – промолвила Таня. – И все-таки ты должен поверить. Ты же говорил, что любишь меня! Так захоти сейчас одного, захоти сильнее всего на свете, захоти так сильно, как никогда ничего не хотел, только одного лишь: войти в мою комнату!