Дарю тебе небо – Дорога в Вечность - стр. 58
Когда Ладу наконец перевели в обычную палату, Влада пустили к ней. Ненадолго. Но он был невыразимо благодарен персоналу больницы уже за эту заветную возможность.
Влад поразился, насколько Лада осунулась и побледнела за то короткое время, пока они не виделись. Её дыхание стало тяжёлым, сквозь каждый вдох прорывались хрипы, а выдохи зачастую сопровождались приступами мучительного лающего кашля.
Было очевидно, что Лада едва осознаёт реальность, что в ней едва теплится сознание. И всё же, с неимоверным трудом разлепив словно бы налитые свинцом веки и увидев своего неожиданного и вместе с тем столь долгожданного посетителя, Лада подалась вперёд, подняв тонкие, как веточки, руки, выглядывавшие из растянутых рукавов шерстяной кофты, надетой поверх больничной сорочки с выцветшим аляповатым рисунком по всей поверхности хлопковой ткани.
– Влад…
Очень тихо. Почти шёпотом. С невероятным трудом – сквозь хрипы и удушающий приступ кашля. И всё-таки она это произнесла. В первый раз в жизни обратилась к нему именно так, как он этого хотел.
Голова пошла кругом, сердце застучало как сумасшедшее, дыхание сбилось и едва не остановилось. Боже правый! Как Влад мечтал услышать это от неё! Не обычное ласковое, но вовсе не радовавшее Влада «дружочек», в котором чувствовался унизительный для него намёк на то, что он гораздо моложе Лады, хотя разница между ними была всего каких-нибудь три с половиной года. Не суховатое и несколько официально прозвучавшее обращение «Владислав», которое Лада однажды употребила, когда говорила с ним в шутливой форме. А именно вот так – просто и коротко. И вместе с тем – необычайно нежно. Искренне. Пронзительно. Будоража каждую клеточку его тела. «Влад».
Наконец-то! Влад блаженно прикрыл глаза и мысленно отблагодарил высшие силы за такой нечаянный, но столь желанный подарок. И тут же почувствовал едва уловимое прикосновение истаявших рук к своим запястьям.
Влад открыл глаза и обнаружил, что Лада смотрит на него. Пристально. Мягко. Необычайно тепло. Её взгляд из-под не накрашенных теперь ресниц был таким беззащитным. Трогательным до умопомрачения. И таким завораживающим. Глубоким. Бездонным.
Глаза зелёные, грустные, с мягкой поволокой. Влад лишь теперь, в этой чудесной линзе, сумел разглядеть, насколько они красивы. Без всякого обманчивого макияжа. Без всякой ненужной вычурности туши и теней. Без всяких безжалостно перечёркивавших очарование природного естества подводок и ненатуральных стрелочек, дорисованных на внешних уголках.
Влад наклонился к уху Лады, спрятанному за рассыпавшимися по контурам головы и по подушке прядями слегка вьющихся каштановых волос. Здесь, в больнице, они были пропотевшими и засаленными, но это не имело значения. Лада всё равно виделась Владу самой милой и красивой девушкой из всех, кого он знал. Влад хотел как-то ободрить Ладу, сказать ей нечто такое, что заставило бы её побледневшие нежные губы улыбнуться. Но получилось то, чего Влад и сам от себя не ожидал:
– Ладушка… Прошу, выброси свою тушь, – выдохнул он в самое ухо Лады, отчего прикрывавшие его волоски зашевелились, мягко щекоча губы Влада. – Она тебе не нужна.
Лада действительно улыбнулась. Но, к невыразимому огорчению Влада, улыбка получилась печальной, словно бы вымученной. Лада грустно покачала головой и хрипло пояснила: