Дарю тебе небо – Дорога в Вечность - стр. 43
Влад кивнул и несколько смущённо пояснил:
– Я не могу, к сожалению, отдать тебе ту церковь, которую я уже вылепил. Она предназначена для Стаса. Пока я над ней работал, я абстрагировался от всех иных мыслей и думал только о нём. В этом изделии заключён мой духовный посыл к брату, моё тепло, которым я хотел бы с ним поделиться. Но я чувствую, что вполне способен создать нечто подобное уже с мыслями о тебе. Мне очень хочется, чтобы ты завершила свою работу над Никольской церковью. Я догадываюсь… насколько это для тебя важно.
Как этот милый, обаятельный паренёк выдержал такое чудовищное испытание, которое выпало на его долю? Каким чудом он всё-таки выстоял в этом аду наяву и не сошёл с ума? Теперь ей, Ладе, предстоит пройти через тот же самый кромешный мрак и ужас, который уже более полугода испытывает Влад. Как он живёт с этой чудовищной болью? И как с такой же саднящей, переворачивающей душу болью теперь жить ей?
– Может, тебе что-нибудь принести? Чего-то эдакого… Вкусненького. А?
Лида взглянула на неё затуманенным слезами взором. Как ни странно, предложение сестры оказало благотворное действие. Лида немного успокоилась и, подумав, кивнула:
– У нас есть свежие сливки, сахар и ванилин? – неожиданно спросила она.
Лада пожала плечами:
– Сливки вроде были. Понятия не имею, правда, насколько свежие. Сахар есть. Насчёт ванилина не знаю. Мне кажется, оставалось немного после того, как я в последний раз готовила сладкую выпечку.
– Можно и без него, в конце концов. Но с ним было бы лучше. Можешь сбить всё это до загустения, потом взять мороженое – я видела в морозилке пару пломбиров, когда отлучалась на кухню за бокалами, – подождать, пока оно растает, или нарезать на мелкие кубики, соединить его со сливочной массой, смешать всё это в блендере, постепенно прибавляя к получающейся смеси сок свежевыжатого апельсина, и довести до однородной консистенции?
Лада изумлённо округлила глаза:
– Ну ты даёшь! – живо отозвалась она. – Нет, я, конечно, читала о беременных привередах, которые посылали по ночам своих героических мужей за персиками, а когда те их приносили, дамы сообщали, что на самом деле хотели бы апельсины. Но чтобы настолько!
– Я попросила единственный раз, – сквозь зубы отчеканила Лида. – Первый и последний. Больше не попрошу.
Верно. Больше не попросит. Никогда. Лида больше никогда ни о чём не попросит. Ей уже всё равно, что Лада спустилась бы для неё хоть в адово пекло. А впрочем, она уже там. И гореть ей в этом персональном аду до конца своей никчёмной чёртовой жизни.
Но, если хорошенько подумать, одна просьба Лиды, которую Лада обещала исполнить, всё же оставалась.
– Если со мной что-то случится… когда-нибудь… Можешь пообещать, что позаботишься о моём… о нашем со Стасом ребёнке? Что не оставишь его одного на произвол судьбы?
Почему Лида попросила об этом? Неужели что-то чувствовала уже в то время, предвидела заранее? «Нет, – Лада отмела эту мысль, как только она пришла ей в голову. – Не может быть. Всего лишь случайное совпадение».
Тем не менее Лада дала обещание. Это факт. Ребёночек Лиды жив, и его необходимо найти. Лада во что бы то ни стало обязана исполнить последнее обещание, которое она дала сестре. Позаботиться об их со Стасом ребёночке.
Лада ещё долго сидела неподвижно, перебирая в памяти события минувших месяцев. Может быть, всё это – лишь умело разыгранный фарс или какая-то чудовищная ошибка? Ведь ещё сегодня ранним утром Лида была жива! Она дала о себе знать, позвонив Ладе с мобильного телефона. Лада была убеждена, что звонила именно Лида, а не кто-либо другой. Просто не успела Лада подойти, как сестра нажала на «отбой» и, скорее всего, отключила телефон.