Дарующий звезды - стр. 34
– Кто здесь?
В кресле-качалке посреди комнаты сидел, положив ноги на низкий столик, Свен Густавссон с книгой «Робинзон Крузо» в руках. При виде Марджери он и бровью не повел, а просто остался ждать, когда хозяйка дома опустит ружье. Осторожно положив книгу на столик, Свен медленно поднялся на ноги, заложив с преувеличенной любезностью руки за спину. Марджери секунду-другую пристально смотрела на незваного гостя, затем прислонила ружье к столу:
– А я-то думала, почему собака не лаяла.
– Ну да. Я и он. Ты же знаешь, как это у нас бывает.
Блуи, этот юлящий предатель, тыкался длинным носом в руку Свена, явно напрашиваясь на ласку.
Марджери сняла шляпу, повесила ее на крючок и откинула со лба потные волосы:
– Вот уже не ожидала тебя увидеть.
– Ты не туда смотрела.
Стараясь не встречаться со Свеном взглядом, Марджери подошла к столу, сняла кружевную салфетку с кувшина с водой и налила воду в чашку.
– А мне не предложишь попить?
– Никогда не знала, что ты пьешь воду.
– Может, предложишь кое-что покрепче?
Марджери поставила чашку:
– Свен, что ты тут делаешь?
Он в упор посмотрел на Марджери. На нем была чистая клетчатая рубашка, и пахло от него дегтярным мылом и еще чем-то неповторимым, чем-то таким, что говорило о едком запахе шахты, о дыме и мужественности.
– Я скучал по тебе.
Почувствовав, что пружина внутри начинает ослабевать, Марджери поспешно поднесла чашку к губам:
– По-моему, ты прекрасно без меня обходишься.
– Мы оба знаем, что я могу прекрасно без тебя обойтись. Но вот какая штука: я не хочу.
– Все, проехали.
– А вот и нет. Я ведь говорил тебе: если мы поженимся, я не стану ограничивать твою свободу. И не стану тебя контролировать. Я позволю тебе жить так, как хочется, но только ты и я…
– Ты мне позволишь? Я не ослышалась?
– Черт побери, Мардж, ты прекрасно знаешь, о чем я! – У Свена заиграли желваки на скулах. – Я дам тебе полную свободу. Будем жить почти так, как сейчас.
– Тогда какой смысл нам венчаться?
– А такой, что мы будем женаты в глазах Господа, а не прятаться по углам, как пара паршивых детишек. Думаешь, мне это нравится? Думаешь, мне нравится скрывать от собственного брата, от всего города тот факт, что я тебя люблю?
– Свен, я не выйду за тебя. Я всегда говорила, что никогда не выйду замуж. И каждый раз, как ты заводишь эту шарманку, мне кажется, будто у меня голова вот-вот взорвется, точно динамит в туннеле твоей шахты. Я не хочу с тобой разговаривать, если ты будешь приходить и каждый раз переливать из пустого в порожнее.
– Ты в любом случае не хочешь со мной разговаривать. И что, черт возьми, мне тогда делать?!
– Оставить меня в покое. Как мы и порешили.
Отвернувшись, Марджери подошла к стоявшей в углу миске, где лежала собранная рано утром фасоль, и принялась ее лущить. Стручок за стручком, она разрывала концы и бросала бобы в кастрюлю, ожидая, когда в ушах перестанет стучать кровь.
Марджери почувствовала Свена, даже не видя его. Он тихонько подошел сзади и остановился у нее за спиной так близко, что она кожей ощущала его присутствие. Марджери и без всякого зеркала знала, что кожа на обнаженной шее покраснела там, где ее касалось его дыхание.
– Марджери, я не такой, как твой отец, – прошептал Свен. – Но если ты до сих пор этого не поняла, нет смысла тебе говорить.