Дарий - стр. 47
Старый Арсам был близок к отчаянию. Все складывалось так, как ему меньше всего хотелось. Оставалась последняя надежда – Уштан.
«В конце концов и Атосса может ошибаться, – упрямо думал Арсам. – Женщинам верить нельзя. Они глупы и ветренны! Это просто смешно – поверить женщинам и поднять оружие на сына Кира!»
Наконец Уштан возвратился.
Едва увидев друга на пороге своего дома, Арсам бросился к нему, желая немедленно расспросить о царе, дабы рассеять наконец свои мучительные тревоги и сомнения. Последние несколько дней Арсам не мог ни есть, ни спать: до такой степени его вымотало долгое ожидание.
– Говори же, Уштан. Говори! – задыхаясь от волнения, потребовал Арсам, уединившись с другом в своих покоях. – Ты видел царя?
– Нет, не видел, – Уштан печально вздохнул. – Меня даже не пустили во дворец. Со своей просьбой я был вынужден пойти к хазарапату. Но и хазарапат не стал со мной разговаривать, отослав к патиакшу. А патиакшем ныне Ардиманиш, как ты знаешь. О чем мне разговаривать с этим негодяем? Вот я и вернулся домой.
– Ты что же, даже не попытался пробиться на прием к царю иным способом? – возмутился Арсам.
– Да пытался я, – раздраженно ответил Уштан. – Мне ли не знать, как это делается. Тщетно! Во дворце полностью заменена стража, много новых евнухов, где их только набрали! Я не встретил ни одного знакомого лица. Самое печальное, что царя окружают одни мидяне, персов рядом с ним почти нет.
Арсам не скрывал своего разочарования. У него было ощущение, что он обманут своим лучшим другом.
– Я надеялся на тебя, Уштан, – сердито промолвил он. – А ты меня подвел!
– Что я мог сделать, Арсам? – Уштан всплеснул руками. – Превратиться в голубя и залететь в царские покои через окно!
– А что мне теперь делать?
И Арсам рассказал другу о людях, которые у него гостят, о том, на какое опасное дело они его подбивают. Даже его сын заодно с ними!
Уштан ответил, не задумываясь:
– Мне кажется, что правда на стороне Гистаспа и остальных. Я сам склоняюсь к мысли, что Бардии нет в живых. Советую тебе отбросить колебания и взять в руки знамя, которое они тебе предлагают.
– Это заговор, Уштан. Понимаешь? – медленно произнес Арсам. – Заговор против царя.
– Бардия мертв, и судя по всему…
– Это все слухи и кривотолки, дружище, – сердито вскочил Арсам. – А вдруг всю эту путаницу затеял он сам, подталкивая особо недовольную им знать к мятежу. Ты говоришь, что вокруг царя полно мидийцев? Мидийская знать устала от войн и поддерживает миролюбие царя, в то время как знатные персы в большинстве своем ропщут, желая новых походов и грабежей.
Видя, что Уштан озадаченно молчит, Арсам уже более спокойным голосом продолжил:
– Я верно служил Великому Киру, не считая унизительным для себя склонять перед ним голову. Я служил старшему сыну Кира, хотя Камбиз часто бывал несправедлив к своим приближенным. Мне доподлинно известно, что Камбиз нашел свою смерть от рук заговорщиков. Может, эти люди и младшему сыну Кира готовят ту же участь, желая прикрыться моим именем. Кто знает? По моим подозрениям, Интаферн и Мегабиз повинны в смерти Камбиза…
В тот же день Арсам поставил своих гостей в известность, что они не могут рассчитывать на него в своих замыслах.
Но Интаферн, Мегабиз и Аспатин не были особо огорчены услышанным, поскольку в лице Гистаспа обрели не менее сильного союзника. То, что они ранее предлагали Арсаму, было предложено Гистаспу. Гистасп предложил обсудить вопрос о престолонаследии с Отаной и Гобрием, которые также имели право на царский трон.