Дар превосходства. Второй шанс - стр. 26
Полковник досадливо крякнул:
– Ладно, пусть четверо. Но это же еще более странно, почти половина из группы. Сказанное тобой только подтверждает мои опасения.
– Ничего странного в этом нет, Семен Петрович.
– Ты шутишь?
– Ни в коем разе. В принципе ты был бы прав, если б говорил о населении небольшого городка, или деревни, где все открыты, знают друг друга. Там такой процент нелюдимых персон действительно был бы ненормальным. Но не забывай, мы живем в мегаполисе. Москвичи – самые одинокие люди в стране (а может – и на планете), замкнутые, с головой ушедшие в свои дела, равнодушные, безучастные. Да таких там почти половина, если не больше. Хочешь эксперимент? Возьми любую многоэтажку внутри МКАДа, и понаблюдай за одним единственным подъездом – сколько человек в нем хотя бы знакомы друг с другом, десяток, два? Остальные живут, как бирюки, словно в пустыне, не желая видеть соседей, общаться с ними. Так что, друг мой, если брать нашу выборку из девяти человек, тут ты ошибся: она ничем не нарушает твою статистику, наоборот, адекватно отражает ее.
– М-да, печально.
Борис улыбнулся в полумраке:
– Это же очевидно. Как ты мог не видеть этого, полковой командир? Москвич, ёлы-палы… Ага, кажется понимаю – похоже ты дембельнулся совсем недавно.
– Вот именно. А насчет отчужденности, это ты меня огорчил. Не думал, что все так плохо.
– Увы, самоизоляция – бич цивилизации, она меняет саму структуру общества, ее приоритеты. И кто знает, чем это закончится?
Грасс озадаченно крякнул:
– Ладно, мы уклонились от темы. Я к чему подвожу-то: выходит, из всей нашей «подопытной» группы, кроме тебя я могу рассчитывать только на профессора и Ольгу.
– Да, надежные люди. Ну а Антон?
– Смеешься? Он, как дитя, шалопай. Мозги есть, конечно, но дурень дурнем, ветер в голове, – десантник сдавленно зевнул. – Ладно, хорошо поговорили, а теперь спать давай.
Антоше не спалось. Близость юного сексуального девичьего тела, что покоилось на соседней лежанке, будоражила кровь, рождая неконтролируемый гормональный прилив. Вдохнув тончайший запах дорогого парфюма, исходящий от очаровательной соседки, шумно выдохнув, он решился:
– Лиза.
Тишина.
– Лиза.
– Чего тебе?
– Не спишь?
– Тупее вопроса не слышала.
Васькин осекся, он не знал, как подступиться к этой колючке. Говорят, в таких ситуациях стихи помогают, но из одурманенной тестостероном памяти, как назло вылетели все вирши. Что делать? Коль начал – отступать поздно. Он прошептал:
– Лиза, а у тебя парень есть?
– Отвали.
«А что я теряю? За спрос не убьют», – ошалев от собственной дерзости, Антон выпалил:
– А ты могла бы полюбить такого… как я?
Девчонка презрительно хмыкнула:
– Вот еще. Ты же натуральный слабак.
– Чего?!
– Да не в том смысле… На вид-то ты самый здоровый, любого мог бы уработать, а вот морально…
Антоша вскинулся:
– А морально-то чего не так?
– Того… Этот солдафон вертит тобой, как хочет, а ты и рад стараться. Приятно быть шестеркой, Ромео? Нет, мне нужна не тряпка, а настоящий мужик, защитник.
Юноша замер. Он умел читать между строк. «Это намек, первый шаг. Она не против, если…».
Изнутри вдруг поперло что-то животное, воинственное, доминантное. Голос захрипел, как у простуженного:
– А если я… докажу… стану главным?
– Треп все это. Не сможешь.
Из горла вырвался рык: