Дар мертвеца - стр. 21
Глава 5
Ратлидж доехал до конца подъездной дорожки и повернул на шоссе.
Хэмиш, почувствовав, что напряжение ослабло, заговорил после долгого молчания: «Без толку ты к ней приезжал. Ничего не узнал, зато на нее посмотрел. Даже на меня она нагнала страху… Не хотел бы я перейти ей дорогу».
Может быть, такие же чувства к матери испытывала и Элинор Грей?
«Мой дед был такой же властный, как она, – продолжал Хэмиш, – он способен был повести в бой целый клан, только в другом месте и в другое время. Но у него и другие черты имелись – голос у него был такой звучный… Бывало, стоило ему заговорить, и все сразу умолкали. Он знал много стихов и из Священного Писания читал. Когда доходило до пророков или Роберта Бернса, с ним никто не мог сравниться. Помню, я много ночей не спал на чердаке и все слушал… Знатная дама, наверное, совсем другая…»
Ратлидж задумался и решил, что леди Мод в самом деле «другая». Если она была любовницей сына королевы Виктории, ее муж, скорее всего, знал о том, что он рогоносец, и мирился со своим положением. В отличие от Генриха VIII, Эдуард выбирал замужних любовниц с большой осторожностью, во избежание сплетен или скандала. Он поручал своим друзьям привезти очередную фаворитку на один из его приемов. Иногда избранным тактично сообщали о пожеланиях принца. Тем не менее любовницы наверняка были секретом Полишинеля. Связь непросто было хранить в тайне, как и самим фавориткам непросто было возвращаться к мужьям, когда принц переключал свое внимание на другую женщину.
Трудность в том, что ребенок редко видит в своих родителях надежную силу. Его угнетает суровая дисциплина, не допускающая детских прихотей, тем более капризов. Дети часто бунтуют против такого обращения, иногда бунт заканчивается трагедией.
Что бы ни случилось с Элинор Грей, если она решила наказать мать за то, чего ей, по ее мнению, недодали в величественном и холодном родном доме, полиция может возбудить дело лишь в случае ее смерти.
Неожиданно для самого себя Ратлидж понадеялся, что Элинор Грей жива, хотя Хэмиш в этом сомневался.
Возвращаясь в городок, где он провел предыдущую ночь и где оставил свой багаж, Ратлидж думал, что ему предпринять. Он еще может успеть к ночи вернуться в Лондон, но являться с докладом к Боулсу все равно поздно. А сегодня пятница. Пожалуй, лучше всего найти телефон и обо всем доложить устно, может быть, Боулс будет доволен. Инспектор Оливер тоже наверняка ждет его отчета – ему интересно, как леди Мод приняла гостя из Лондона.
В отеле телефон имелся, Ратлидж попросил соединить его с Лондоном.
Боулса в кабинете не оказалось, а сержант, взявший трубку, спросил:
– Вы Ратлидж? Одну секундочку, сэр, меня просили вам передать… Есть, нашел! Вас просят пока не возвращаться в Лондон, сэр.
– Пока не возвращаться? – Ратлидж ничего не понимал. Разве он не покончил здесь со всеми делами?
– Совершенно верно, сэр. Вот что написано в записке: «Передайте Ратлиджу, чтобы оставался на месте. Пусть позвонит мне в понедельник в девять утра». Вот и все, сэр. Больше старший суперинтендент ничего не сказал.
Даже для Боулса сообщение было излишне лаконичным. Но Хэмиш поспешил напомнить Ратлиджу, что Боулс мстителен и часто откровенно бесчеловечен. Ратлидж попросил сержанта еще раз прочесть записку, желая убедиться, что он все понял правильно, а потом сказал: