Дао Сибири 2 - стр. 6
В июле и октябре 1970 года в составе ССО «Нижегородец-70» трудился в Коми АССР на строительстве компрессорной станции КС-12 газопровода «Сияние Севера». Местные рассказывали, что высокое начальство получило нехилые премии за рацпредложение не строить газопровод в обход болота по песчанику, а проложить прямо через болото – экономия. Начальство не обратило внимания, что именно на этом километре проект требовал возведения КС-12. Так уж получилось, что в вязкой болотной грязи возились в основном условно-досрочно освобожденные зэки с рабочими специальностями (как бы на поселение) и студенты.
За три предыдущих вылазки, кроме специальности плотника третьего разряда, получил необходимый навык использования мата, извиняюсь, крепкого слова, – этого лучшего болеутоляющего средства для души, когда, например, что-то тяжелое падает на ногу. Многовековая народная практика доказала, что если держать любую боль в душе, то очень быстро наступают необратимые темные изменения в характере. Что бы этого избежать, необходимо и достаточно, быстро поделиться этой душевной болью с окружающими в слегка закодированном виде.
Задача бригады была – построить лежневку через болото для одноразового проезда пожарных машин при необходимости, так как по основной дороге оборудование перевозили белорусские тягачи, надрывая мощные моторы и увязая по самый верх своих многочисленных колесных пар.
Однажды, прибыв на рабочее место, мы увидели, что результат нашего ударного дневного труда повернут на 90 градусов, проволочные соединения кое-где разорваны и часть бревен ушла в свободное плавание. На оторванной части лежневки удобно устроился мощный трактор с широкими болотными гусеницами.
Когда, выплескивая как бригадир, душевную боль всей бригады, добрался до второго этажа, из кабины на лежневку спрыгнул некто очень крупного телосложения, чья майка не скрывала большую часть синей рукописной автобиографии. Молча выслушал мою незамысловатую тираду, которая конечно не была идеальной, поскольку из-за скудного словарного запаса грешила повторами. Затем, так и не сказав ни слова, он поднялся в кабину и увел трактор прямо через болото. На следующий день из разговора с зэком, который резал нам проволоку, узнал, что мне крупно подфартило, так как авторитет завтра заканчивает тянуть срок и покидает лагерь. Удивительно, но оказывается, по блатным понятиям выражаться матом не принято. Умные авторитетные люди, как-то поняли, что этот запрет на порядок поднимет агрессивность их бойцов.
Перед самым отъездом завхоз стройотряда снабдил нас японским дефицитом – мне перепали водолазка модного кремового цвета (модность определяла будущая жена, а тогда ещё невеста) и легчайшие резиновые сапоги, скрывающие ноги от воды почти полностью.
Поделюсь результатом многолетних личных наблюдений – на объектах всех стройотрядов, в которых удалось потрудиться, а их было восемь, причем к последним трем присоединялся в московском аэропорту, прихватывая на работе месяц административного отпуска, рядом с нами работали действующие или бывшие зэки. Такие соседи не прочь были просветить молодое поколение, активно используя свой «эсперанто» – язык воровского жаргона.
Почему-то ни одному ветерану ФСИН из администрации в «малолетках», не пришла в голову идея – законодательно приравнять использование блатного жаргона в разговоре с подростками к совращению несовершеннолетних. Возможно, что депутаты, активно обсуждающие в числе своих, таких же бесполезных законов, проблему искоренения мата, поддержали бы это предложение.