Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей» - стр. 8
Спустя несколько месяцев я обосновалась в Валлене. Все-таки это безопаснее.
Не синяя птица
Мартина, 2011
Вот и еще одна птица несчастья прилетела. Спрашивает:
– Сколько ты стоишь?
– Пятьдесят, – отвечаю я.
Он платит без возражений, но уже в комнате начинаются проблемы.
– Я хочу без презерватива.
Я все же натягиваю резинку на его член. Клиент пробует снять ее, я каждый раз возвращаю на место.
– Хватит уже!
Атмосфера становится напряженной, а его член обмякает, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы он снова встал. Наконец мне это удается. Но клиент снова заводит ту же шарманку:
– Хочу без презерватива!
Я уже нервничаю и шлепаю его по соскам.
– О да! – внезапно кричит он. – Давай, ударь меня еще!
Ну ладно, раз настаиваешь.
– А теперь пополируй своего большого дружка.
Он получает от меня еще несколько весьма чувствительных ударов и кончает, задыхаясь.
Вот и славно. С этим мы разобрались. Я совершенно выдохлась.
Порой нам достаются не клиенты, а натуральные пиявки. Когда приходится иметь с ними дело, они высасывают все силы, хотят сожрать с потрохами. Приходится собирать волю в кулак, чтобы сохранить хладнокровие, даже когда уже подташнивает от их выкрутасов. Но зато некоторых из них легко усмирить, просто рявкнув как следует:
– Все, хорош! Ложись! Закрой рот. Это я здесь командую, козел.
И они становятся смирными, точно агнцы.
Иногда после этого они опять пытаются снять презерватив. Он им, видите ли, не нравится. Тогда я решительно натягиваю новый. Здесь я бескомпромиссна. Происходит короткая борьба, и вот несговорчивый клиент побежден и распластан на кровати.
Когда все происходит, я чувствую облегчение. Как-то я даже сказала одному:
– А ты и правда редкостный козел!
И мы оба заржали. Он сказал, что здорово повеселился со мной.
– Что ж, спасибо, маленький вояка.
– Увидимся, – ответил он, уходя.
Если мне удается в конечном счете принести радость одной из этих птичек несчастья – тем лучше. Иногда они просят прощения. Но не всегда. В этом случае я включаю радио, отдергиваю штору и распахиваю окно. И я говорю, говорю, болтаю без остановки, чтобы не вляпаться в очередную неприятность.
Еще одна ступень
Луиза, 1963
Виллем через своих ребят разузнал, что на Аудезейтс Форбургвал можно снять номер и приводить клиентов. Ого! Дело принимает серьезный оборот. Как-то вечером мы поехали туда на велосипеде: Виллем крутит педали, я сижу на багажнике. Хозяином квартиры был Ян Стётен. Душа-парень, всегда в отличном настроении. Он вдоль и поперек избороздил все моря до того, как в 1953 году купил домик и сделал из него бордель. Он находился в спокойном районе Аудекерксплейн на берегу канала. Делами заправляла его женушка, Лин. Они с Яном жили этажом выше.
Мы позвонили, и нас пригласили войти. Мне тогда было 21 год. Я была круглолицей, румяной, с длинными светлыми волосами.
Лин не сразу поверила в меня. Наверное, сочла прелесть какой дурочкой, не более. Но Ян сказал:
– То, что надо! Она принесет нам денежки.
Я мысленно осадила его: «Разбежался». Мне хотелось одного: немедленно удрать отсюда. Но мадам дала зеленый свет, и Виллем оставил меня у них.
Мне было страшно. Все такое чужое.
Здание узкое, вытянутое, с высокими потолками, с мрачной и таинственной атмосферой. В четырех комнатах работали восемь девочек по две смены: четыре днем и четыре ночью. Мне отвели комнату для дебютанток в задней части здания. Чтобы попасть в нее, нужно было пробежать по длинному коридору и подняться по крутой лестнице, почти стремянке. К комнате претензий не было: белая железная кровать, комод, мраморный умывальник, обои в цветочек, окно, выходящее в коридор. Единственная комната с видом на улицу располагалась в передней части дома. Там девочки расслаблялись, пили чай и кофе. На подиуме в витрине стоял стул. Я подумала было, что могу на него сесть, но нет: он предназначался для самой опытной шлюхи. А прочие ловили клиентов снаружи, на улице. У каждой было свое закрепленное за ней место. Мое – слева от входной двери.