Дальнобойщики - стр. 5
Во время долгих поездок, когда жизнь проходит под рокот мотора, он становится ее неотъемлемой частью, такой же необходимой, как солнце, дождь или ветер. Кабина грузовика превращается в твой дом, а напарник становится твоей семьей. Лишившись этого, ощущаешь себя не в своей тарелке, как рыба, выброшенная на берег. Возникает тревога, беспокойство. Потом они проходят, и ты начинаешь, как неопытный младенец, постепенно, одну за другой, пробовать и смаковать прелести нормальной жизни. Вспоминать то, что успел позабыть, привыкать к тому, от чего успел отвыкнуть: к наваристому домашнему борщу, мягкой постели, футболу вечером по телевизору и еще множеству простых вещей, достоинство которых осознаешь в полной мере, лишь на какое-то время лишившись их.
Такова доля дальнобойщиков.
– Вот мы и дома, – с облегчением выдохнул Александр Мельников.
Выведенный из задумчивого состояния, Егор Шувалов непроизвольно вздрогнул и рассеянно посмотрел по сторонам.
– Что? – переспросил он, непонимающе глядя на друга.
– Приехали! Вылазь!
Подавшись вперед, Александр развел свои огромные и крепкие, как корабельные канаты, ручищи в стороны, зевнул и сладко потянулся. На румяном добродушном лице здоровяка заиграла довольная улыбка. Наполовину скрытая под пышными казачьими усами, она придавала лицу хитроватое выражение.
– Пивка бы сейчас. и бабу, – мечтательно произнес он. – А еще лучше – поспать.
Егор усмехнулся. Его одновременно поражал и восхищал неизменный оптимизм друга, неиссякаемая жизненная энергия, способность всегда и везде находить те крохотные крупицы приятного, которые скрашивают нашу серую повседневность. Дар редкий и потому очень ценный. Бог награждает им только добрых и бескорыстных людей. А таких – единицы. Будучи от природы сдержанным и прагматичным, Егор не относил себя к их числу, но от чистого сердца гордился другом. Недостаток подобных качеств в нем самом с лихвой компенсировал Александр. Они превосходно дополняли друг друга – разные, но жизненно необходимые один другому, как полюса магнита. Так повелось еще с Афганистана и длилось уже много лет.
Спрыгнув на землю и захлопнув дверцу кабины, Егор с наслаждением втянул в легкие утренний воздух, чистый и прохладный.
Солнце еще только поднималось над крышами домов. Его настойчивые лучи все дальше и дальше загоняли ночную тьму в глубокие щели, закоулки, подвалы. Лучи скользили по влажной листве, мимоходом играя с капельками росы, отражаясь в них и заставляя весело переливаться всеми цветами радуги. Остывшая за ночь земля начинала отогреваться. На лужайке между деревьями и по берегам речушки, протекающей рядом, клубился редкий туман, но ему оставалось витать совсем не долго. Становилось все теплее.
День начинался.
– Красотища-то какая! – восхищенно произнес Александр. – Сколько мы с тобой ни колесили по стране, а таких мест, как у нас, нигде не видали.
– Своя рубашка всегда к телу ближе, – флегматично заметил Егор, направляясь к калитке. Утренняя красота родной улицы, напоминающей скорее большую деревню, нежели окраину города, в этот момент совсем не трогала. На душе было неспокойно.
Сиротливо скрипнула калитка. Дремавший до этого в своей будке пес Пиночет выскочил из нее и, заливаясь яростным лаем, заметался на цепи. Но затем признал хозяина и виновато заскулил, виляя хвостом.