Дальнейшие похождения Остапа Бендера - стр. 33
– Вот-вот… – недоверчиво смотрел на него Остап.
– Нет-нет, Остап Ибрагимович, только честное, с капитальным вложением пусть, но только честное. Отпраздную Светлый пасхальный Праздник в столице христианства.
– Ну-ну, Шура… Вы ли это?
Остап неожиданно вспомнил, как он, защищая Кису Воробьянинова, скандалил с отцом Федором в Старгороде и спрашивал того: «Папаша, почем опиум для народа?». Сейчас он смотрел на своего бывшего молочного брата и покачивал головой, узнав о такой невероятной перемене в нем. Затем хитро спросил:
– А может, снова есть желание побыть сыном лейтенанта Шмидта?
– Что вы, что вы, Остап Ибрагимович! – замахал руками Балаганов, как человек, отгоняющий назойливую осу. И с жаром заверил:– Ни за что! Вы же сами говорили, что это пижонство, товарищ Бендер.
– Говорил и говорю, дела надо делать покрупнее и достойнее, дорогой Шура. Слышали о таком? В газете недавно было напечатано, Киев насыщен кладами и составляет треть всех древнерусских кладов. Понимаете, Балаганов? Вот я и думаю…
– Ох, Остап Ибрагимович, они же все под землей, как же их найти?
– В том-то и дело, что их обнаружить трудно. Иначе каждый дурак находил бы клад и разбазаривал. Ну, а вы, Шура, имея 50 тысяч дарственных денег… Положим, за вычетом сделанных вами расходов, уже меньшую сумму, что вы делаете, Балаганов? Прилично приоделись, как я вижу, плывете в каюте первого класса, как я понимаю, и проматываете тысячи?
– Да, Остап Ибрагимович, ничего на ум не приходит. Открыть свое дело я неспособен. Воровать я уже не могу, поклялся на иконе, не могу и не буду. Пальцы себе поотрубываю. О женитьбе, правда, подумываю… – смутился рыжеволосый друг Остапа.
– Это объяснимо, годы берут свое. Так что, к семейному уюту потягивает?
– Ой, товарищ Бендер, я как подумаю, что буду семьей связан по ногам и рукам, да пойдут еще дети, так сразу же меняю решение.
– Правы, Шура, не уподобляйтесь пижонству не только в мелких воровствах и аферах, но даже и в семейных узах. Я имел глупость как-то жениться на одной мадам. И что же вы думаете, Балаганов? Она меня и в Москве отыскала. Еле ушел от ее страстных притязаний.
– Вот-вот, Остап Ибрагимович, я тоже боюсь этого. Достаточно того, что свободу мою допры переполовинили. Поэтому я сейчас ломаю голову в поисках себя, ищу подходящее для себя занятие.
– Деньгами ищите себя, Шура, как и я, когда обладал миллионом, – согласился Бендер.
– А может, Остап Ибрагимович, вместе махнем в Рио-де-Жанейро? – прошептал Балаганов.
– Можно было бы, только не таким моим дурацким способом, Шура. Но моих и даже ваших денег для этого недостаточно.
– И что, нужен еще миллион? Одного вашего мало? – удивился единомышленник в деле Корейко.
– Да, Шура, мало. Ведь я снова на мели, – наколол вилкой маслину Бендер.
– Как на мели, командор? – потянулся к Остапу Балаганов. – А миллион? – прошептал он, оглянувшись по сторонам. – На тарелочке с голубой…
– С трудом пришел и трагически ушел, дорогой Шура. От него только и остался орден Золотого Руна. Или, как я теперь его называю, орден Печального Образа.
– Ой, Остап Ибрагимович, не стоит расстраиваться, теперь мы вместе, теперь мы…
– Это верно, Шура. Теперь мы снова начнем горы воротить. За наш совместный успех, – поднял рюмку Остап.
– За успех, командор! – поднял свою рюмку и Балаганов.