Далекое море - стр. 13
– И не говори… Что правда, то правда!
Звучало по-идиотски. Но если подумать, она действительно ничегошеньки о нем не знала. И действительно, как можно, живя в нынешнем веке, пребывать в полном неведении о том, что сталось с интересующим тебя человеком? Лишь недавно – спасибо соцсети – она узнала, что живет он в Нью-Йорке и что любит кататься на велосипеде. Свою страничку он обновлял нечасто, но время от времени публиковал фотоотчеты о своих велосипедных вылазках. Иногда размещал снимки детей и внуков. Судя по постам, двое из его четверых сыновей, похоже, уже женаты и имеют своих детей. Ему же только-только перевалило за шестьдесят, – выходит, с внуками он опередил многих своих ровесников.
– Надо и мне найти этого товарища в интернете. Он, небось, там под своим крестным именем – Иосиф? Даже мне, тогда еще совсем девчонке, он казался ужасно симпатичным студентом-семинаристом!
Когда она вышла из машины, ветер бушевал не на шутку. Не успела она захлопнуть дверцу, как сестра, опустив стекло, крикнула:
– Держи, а то замерзнешь!
Сняв с шеи черный шерстяной шарф необъятных размеров, она бросила его в открытое окно. Его тут же подхватил мощный поток воздуха, мечущийся меж небоскребов, и ей, словно в погоне за воздушным змеем, пришлось даже немного пробежать, чтобы схватить беглеца. Она укуталась в шарф с головой и почувствовала, что ей стало очень тепло.
Сестра снова опустила стекло.
– Эй, девушка! Погуляй от души и не вздумай возвращаться рано! Поняла? Никаких рано, а только поздно, поздно и еще позднее!!!
Посмеявшись над своим многозначительным пожеланием, сестра тронулась с места.
Наручные часы показывали, что до назначенного времени оставалось двадцать минут.
1978 год. Станция Чхоннянни и прибывший поезд до Чхунчхона. Она и ребята из ее церкви друг за дружкой забрались в вагон. Вся их община старшеклассников cобиралась отправиться на католический съезд «Мариаполи», который проводился в женском университете Сонсим[10] в городе Чхунчхоне. Он возглавлял их группу в качестве сопровождающего. В вагоне мчавшегося поезда она сидела прямо напротив него. На это место ее усадила стеснительная подруга Ханна, которая на тот момент уже была безнадежно влюблена в этого юношу, поэтому ее лицо, обычно довольно флегматичное, заливалось краской всякий раз, когда их взгляды пересекались. Еще до отправления, на станции Чхоннянни, он ненадолго отлучился по делам, вручив свою сумку Ханне, которая тут же покраснела как рак, словно на нее опрокинули бутылку с красным вином. Чувствуя это, подруга в волнении спрашивала: «Михо, у меня все лицо горит, да?» – и из-за переживаний ее лицо алело еще больше. Что до нее, то она видела его впервые. Совсем недавно переехав сюда и присоединившись к группе старшеклассников при католической церкви, она ведать не ведала, что он местный и первый семинарист на районе.
Она до сих пор помнила свои первые ощущения от встречи с ним. И даже по прошествии лет при виде белого одуванчика среди желтых собратьев ей сразу вспоминался его образ. Белый одуванчик, белоснежная льняная скатерть, белая ромашка или белая космея. Большие выразительные глаза и худощавая фигура, подчеркивающая и без того высокий рост. Недаром она сравнивала его с утонченными цветами: от всего его облика веяло изяществом.