Далекий след императора - стр. 38
Не стал терять время и Кочева. Он собрал у себя в трапезной бояр и купцов, о которых он знал, что они верой и правдой служили Калите. К нему пришли Федор Плещей, Лука Протасов, Василий Вельяминов, Василий Коверя, Федор Елферьев. Несмотря на то, что на улице стояла теплынь, в помещении топилась печь. Кочеву лихоадило. Он вышел к ним в овчинной телогрейке, на шее – шерстяной платок. Он кивнул головой и сел поближе к огню. Служка, сопровождавший его, молча взял корчагу и разлил медовуху.
– Помянем, – хриплым голосом проговорил хозяин.
Все поднялись и осушили кубки.
– Да, – обтирая усы и садясь проговорил Плещей, – осиротели!
– Жизнь берет свое, – прохрипел хозяин, – нам надо подумать, чтобы в Москве кто бучу не поднял, пока явится Семен Иванович, – сказав, кивнул служке, чтобы тот разлил по второй.
Выпили дружно. Заговорил Лука:
– Те надо было, – он смотрит на Коверю, – Александра Ивановича и Федора Акинфовича покликать.
– Я их уже кликал, – ответил боярин.
– К Семену Ивановичу послал гонца? – спросил Вельяминов.
Тот кивнул, но кого послал, говорить не стал.
Они сидели долго, говорили обо всем. Но любая тема разговора заканчивалась одним тревожным вопросом: сумеет ли Семен ладить с Ордой? И каждый раз Кочева утвердительно кивал головой, приговаривая:
– Сумеет!
Причем чем дольше они сидели, тем уверенней был его голос. От выпитого его прошиб пот. Он развязал платок на шее.
– Фу, жарко! – с какой-то радостью произнес он.
Гости весело переглянулись. Перед уходом он им сказал:
– Пошлите своих в народ. Пущай слухают, че те говорят. Если что, ко мне!
А тем временем небольшой отряд хорошо вооруженных всадников «о трех конь» мчались галопом в юго-восточном направлении, оставляя позади московские земли. Благополучно миновали и рязанские земли.
То время, какое прожил Андрей Пожарский в Москве, было заполнено хозяйственной деятельностью, семьей. Рождение первенца вообще привязало князя к дому. Поэтому внутреннюю жизнь Московии и внешнюю, тем более, он не знал. Встреча с Кочевой на многое открыла ему глаза. Тот поведал о борьбе, которую пришлось вести Ивану Даниловичу не только с Тверью и Новгородом, но и с другими соседями. Благо, что он умел ладить с Ордой, а то неизвестно, чем бы все это кончилось. Народ за это возлюбил своего князя, поэтому так громко и рыдал. На вопрос Ковери: каким он ожидает княжение Семена, Федор ответил:
– Яблоко от яблони недалеко падает.
Поэтому, когда Коверя сокрушался, кого бы отправить с такой вестью к Семену, Андрей не колебался, предложив свои услуги.
– Дозволь, боярин, мне это сделать!
Наверное, по душе Кочеве пришлись княжеские слова. И он, положив гостю на плечо руку, проговорил:
– Давай! Да хранит тебя Бог!
И пояснил:
– На ярлык могут быть претенденты. Трудно сказать, как поведет себя тверский князь Константин Михайлович. Неведом пока и другой Константин Васильевич, князь суздальский. Так что желающие есть! Все зависит от Орды! Нет пока у нас человека, который был бы так вхож к хану, как, царство ему небесное, наш Калита, – посокрушался боярин.
Андрей понял: Московии угрожает опасность!
Степь дыхнула хоть и подзабытым, но таким знакомым, родным запахом. И поползли в голову воспоминания. Как их с Митяем, ставшим атаманом, повязали татары. Как они, в свою очередь, захватили царевича. И тут мысль перекинулась на завтрашний день: как хан его примет? Не возомнил ли себя правителем Вселенной? Но зря опасался. Встреча произошла неожиданно. На подъезде к Сараю задремавшего князя разбудил один из его воинов.