Далекие часы - стр. 53

– Не беспокойся, папочка, – пропела Саффи, доставая консервный нож из ящика с тяжеловесными кухонными принадлежностями и закрывая ящик бедром. – Это не для меня.

Одним из руководящих принципов отца было то, что консервированная пища – это заговор, и лучше умереть от голода, чем проглотить хоть ложечку. Саффи особо не выясняла, чей именно заговор и какую цель он преследует, но папа был непреклонен, и этого хватало. Он не терпел возражений, и долгое время она не стремилась ему возражать. В детстве он был для Саффи солнцем днем и луной ночью; мысль о том, чтобы разочаровать отца, принадлежала потусторонней реальности вампиров и кошмаров.

Саффи размяла сардины в фарфоровой миске, заметив трещину, волосинкой протянувшуюся в ее боку, только после того, как рыба совершенно утратила форму. Напуганные куры – еще полбеды, но вкупе с обоями, которые, как обнаружила Саффи, отклеились от трубы в хорошей гостиной, миска стала вторым признаком упадка за два часа. Она мысленно отметила, что следует внимательно проверить тарелки, которые они отложили для сегодняшнего вечера, и спрятать те, что схожим образом испорчены; именно подобные неприятности выводят Перси из себя, и хотя Саффи восхищалась преданностью своей сестры-близнеца Майлдерхерсту и уходу за ним, дурное настроение Перси никак не поспособствовало бы праздничной атмосфере, которую она надеялась создать.

Затем события посыпались одно за другим. Дверь приоткрылась, Саффи подпрыгнула, и остаток сардины шлепнулся с вилки на каменный пол.

– Мисс Саффи!

– А, Люси, слава богу, это вы! – Саффи прижала вилку к сердцу, бьющемуся в ритме стаккато. – Я чуть не поседела!

– Простите. Я думала, вы собираете цветы для гостиной… Я только хотела… Я хотела проверить…

Остаток фразы экономки повис в воздухе, когда она подошла ближе, обнаружила рыбное месиво и открытую банку и окончательно сделала неверный вывод, встретившись взглядом с Саффи. Ее прелестные лиловые глаза широко распахнулись.

– Мисс Саффи! – воскликнула она. – Неужели…

– О, нет-нет-нет… – Саффи замахала рукой, требуя тишины, улыбнулась и прижала палец к губам. – Тсс, Люси, дорогая. Это не для меня, конечно нет. Я берегу их для девочек.

– Вот как. – Люси заметно расслабилась. – Ну, это совсем другое дело. Мне бы не хотелось, чтобы он, – она благоговейно воздела глаза к потолку, – расстроился, даже сейчас.

– Да уж, не хватало только, чтобы папа сегодня вечером вертелся в гробу, – согласилась Саффи и кивнула на аптечку. – Передайте аспирин, пожалуйста.

Люси тревожно наморщила лоб:

– Вы нездоровы?

– Не я, а девочки. Они волнуются, бедняжки, а ничто так не лечит издерганные нервы, как аспирин, за исключением разве что доброго глотка джина, но это было бы довольно безответственно. – Саффи растерла таблетку черенком ложки. – Знаете, в последний раз они так волновались перед налетом десятого мая.

Экономка побледнела:

– Вы же не думаете, что они чуют новую волну бомбардировщиков?

– Сомневаюсь. Мистер Гитлер слишком занят тем, что марширует в зиму, ему не до нас. По крайней мере, так утверждает Перси. По ее словам, нас оставят в покое как минимум до Рождества. Она ужасно разочарована.

Саффи продолжала помешивать рыбу и с облегчением выдохнула, когда заметила, что Люси отвернулась к плите. Поза экономки свидетельствовала о том, что та перестала слушать, и внезапно Саффи ощутила себя глупой наседкой, которой захотелось покудахтать, и садовая калитка сгодилась как собеседница. Смущенно кашлянув, она произнесла: