Дачная история - стр. 9
Я распорядилась задержать женщин, вызвала экономку и молча указала на изобилие, выставленное на столе. Экономка изменилась в лице.
– Полагаю, корзины вам тоже не принадлежат? – уточнила у кухарки. Обернувшись к экономке, вопросительно подняла бровь. Будет врать, что не в курсе – то какая же она тогда экономка? Воровка она!
– Согласно домашней книге, жалованье вы получали регулярно, без задержек, больше, чем кухарки в трактирах и тавернах. Работы у вас меньше. Обворовывали хозяина не первый год. На первый раз думаю вас простить. Ведь у вас семьи, дети, внуки, да? Знайте мою доброту.
Кухарка обрадованно переглянулась с экономкой. Подельницы, точно!
Распорядилась вернуть продукты на кухню, сделав вид, что не заметила ухмылок кухарки и ее помощниц.
И сделала вид, что не знаю о существовании черного хода, от которого ведет утоптанная тропка к калитке. Я везде нос сунула в доме и вокруг, и не собиралась сидеть на балконе с вышивкой. Вот с биноклем – это да. Тут уже были в ходу театральные бинокли, мне Тирза принесла перламутровый изысканный оптический девайс.
После обеда кухарка, оглянувшись, просеменила в калитке и перекинула через забор увесистый сверток. Я отметила время в блокноте. Через час тот же маневр повторила одна помощница. Перед ужином – вторая.
После ужина из дома выскочила посудомойка-подросток и весело поскакала к воротам. В руках у нее был кусок пирога, завернутый в промасленную бумагу, редкостное подношение. Кухарка и ее помощницы шпыняли тощую девчонку почем зря и уж точно не стали бы закармливать свежими пирогами.
Я хищно улыбнулась. Посудомойка миновала сторожку беспрепятственно, и воровки приободрились. Демонстративно показывая пустые руки сторожу, полные дамы скрылись в караулке. Первый вопль прозвучал музыкой. Я удовлетворенно кивнула.
Тирза мне рассказала, что тут стража работает хорошо, а уж за премию покараулить денек возле забора им ничего не стоит. И сотрудницу для личного обыска прислали незамедлительно. Мирко не зря вчера с запиской сбегал в местный полицейский участок.
Походка раздобревших дам не зря была тяжеловатой: каждая привязала к ногам по солидному куску мяса, а в нижние юбки, сшитые наподобие карманов положили сыры, паштеты, буженину и по куску редкой форели, доставленной сегодня поставщиком рыбы.
Полицейский сиял, докладывая мне об успешной поимке воровок, я охала, ахала, восхищалась расторопностью, сообразительностью и решительностью полиции. Всю славу я щедро оставила стража, вознаградив капрала золотым солидом и рюмкой водки.
– Горе-то какое, госпожа Груханир? Я их простила, а они снова за старое? –кончиком платка утерла несуществующую слезинку, наблюдая за побледневшей экономкой. – Какой позор!
– Завтра на рынке узнают, послезавтра весь город знать будет, – подтвердила довольная Тирза. – Никуда им больше не устроиться!
А главное, что? Что я тут совершенно не при чем!
Я милосердная и добрая хозяйка, об этом тоже будет знать весь город. Мирко только кивнул, услышав, о чем надо завтра рассказать соседям, друзьям и всем, кто захочет слушать. Мне нужны будут новые слуги.
Совершенно плевать, что экономка трудится тут пятнадцать лет и помнит отца барона. За эти годы она своровала столько, что хватит на приличный дом в столице и спокойную старость. А если бы не воровала, то на дом, но в провинции, уж точно голодать не пришлось бы! Меру знать надо.