Да здравствует Герберт Уэллс! - стр. 19

Нахожу поблизости самый высокий бархан.

(Ну, если за таковой считать возвышенность в неполный мой рост!) Залезаю.

Вернее – пытаюсь. Вот чёрт, оказывается – зря! Лучший наблюдательный пункт «мира и его окрестностей» уже занят!

Высунувшаяся из-под песка отвратительная оскаленная морда, даже не представившись, плюётся в меня! Причём явно в её слюне присутствует или яд, или какое-нибудь парализующее вещество, типа кураре: цвет этой весьма вязкой на вид слюны – фиолетовый! Впрочем, сама тварюга похожа на самую банальную ящерицу-круглоголовку. Только чудовищно увеличенную! А поскольку видывал и не таких, не испугался. Ну, почти.

От плевка уворачиваюсь легко: был ведь так и так настороже!

Тварь однако так просто сдаваться не собирается: вот я вижу, как задвигался, заходил песок на протяжении примерно трёх метров! Показались наружу и лапы с грозно шевелящимися когтями, и «очаровательный» оскал зубов. Ну уж дудки! Холмик – мой! И я не потерплю попыток какой-то рептилии прикончить меня – плевками! Или когтями.

Резко кидаю тело вперёд и влево. Теперь – вправо! Тварь от удивления (Похоже, тут так никто себя не ведёт!) замирает на секунду с раззявленным ртом. А мне больше и не надо. Отталкиваюсь, и лечу, переворачиваясь прямо в воздухе! Падаю сверху на спину варана, оставляя своё лицо позади уродливой морды: а теперь, глупая скотина – получи кость в загривок!

Кость – та самая, что наметил и подобрал под горячо любимым кустом, и нёс за импровизированным поясом из полосы кожи любимого же ящера. И я посчитал, что в данной ситуации колющее орудие наподобии кинжала окажется полезней обеих зубчатых челюстей птеранодона. И пусть эта кость немного искривлена, уж я позаботился её кончик обработать: он вполне острый!

Эффект сказался пусть и не сразу, но сказался. Поёрзав и поизвивавшись под моим телом, трёхметровая гадина захлопнула бессильную достать меня пасть, и остановила движения субтильного, и слабоватого, чтоб скинуть меня со спины, туловища. И наконец замерла. Точно, значит, определил я место нахождения её позвоночника и нервных центров.

Похожая на бейсбольную ловушку ротяка осталась полураскрыта, а вот глаза… Подёрнулись поволокой, а затем и потускнели.

Отплёвываясь от вездесущего песка, и постанывая, я слез наконец с её крокодилообразного тела. Вроде, делов-то – раз плюнуть, а устал… Словно марафон бегал.

Всё верно: тварюга приличная. Метра три до кончика тонкого хвоста, и вес… Килограмм двадцать. А уж когти загребущие… Исцарапали мне оба бока – не помогло даже то, что лежал сверху – вроде, туда когти и лапы в принципе доставать были не должны.

Гад злобный. Тот ещё варан. Явно – заматеревший.

Принюхался я к крови, покрывавшей извлечённый кинжал. Ага, порядок.

Можно пить.

А, стало быть – и есть!

Чтоб собрать со спины часть кожи, пришлось повозиться: в моём распоряжении из режущего только другая кость, чем-то напоминающая людскую лопатку. Ну а её кромку, как и остриё кинжала, уж я заострил о найденный у любимого куста камень: его тоже несу с собой, потому что похож он на кусок самой банальной окаменевшей пены. Стало быть – пемза какого-то вулкана. Очень подходит чего-нибудь оттачивать. Хотя откуда в пустыне – пемза… Затрудняюсь сказать.

Ну вот я и обнажил наиболее мясистые участки спинных мускулов ящерицы. Выглядит омерзительно, конечно. Но хотя бы аммиаком не воняет. Попробовать?