Да, нет, возможно - стр. 18

Поверить не могу, что вчера видел Майю Риман. Настоящую взрослую Майю Риман. Мы одного возраста, даже месяца разницы нет, поэтому ей сейчас тоже семнадцать. Просто мой мозг не в состоянии осознать, сколько времени прошло. Я словно в будущее заглянул.

Нужно было заговорить с ней.

Вот только… ну да. Я был слишком занят тем, что крушил стенд с танжело, которые разлетелись по всему отделу.

Прямо у нее на глазах.

Потому что я – такой. Ох, все больнее и больнее.

Еще двадцать минут до захода солнца, когда я смогу наконец закончить пост и съесть хрустящую жареную самосу. Хотя, честно говоря, я съела бы вообще все, что лежит на столе, включая фруктовый салат с зелеными яблоками и размокшие сдобные пышки тети Самры. Еды к ужину приготовили столько, что пышки пришлось поставить на столик для покера, рядом с бутылками воды: туда ставят все лишние тарелки. Я проскальзываю мимо двух играющих в салки малышей, обхожу мужчину, который ставит дополнительные складные стулья, и ненавязчиво занимаю стратегическую позицию у тарелок и вилок. Кто-то же должен быть первым в очереди, верно?

Осмотрев спортзал при мечети, я снова поражаюсь тому, сколько народу собралось здесь сегодня. Во время Рамадана здесь всегда тесно, но сегодняшний ифтар мы проводим вместе с Межконфессиональным союзом Атланты, поэтому гостей так много, что кажется, мы тут все ждем появления Тейлор Свифт, которая даст импровизированный концерт. Возле чаши с пуншем сгрудились пастор Джонс, рабби Левинсон и имам Джексон. До меня то и дело долетают обрывки их разговора: «Слабая защита», «Они пользуются нашими ошибками», – и я понимаю, что они обсуждают летнюю баскетбольную лигу. Классика. Мама стоит у входа в окружении друзей. Они болтают и стараются не выдавать волнения, но то и дело вытягивают шеи и выглядывают наружу, проверяя, не прибыл ли особый гость вечера. Мама сегодня так рассеянна, что даже не напомнила мне надеть шальвар-камиз, который бабушка прислала мне почтой из Калифорнии. Я обошлась джинсами, полосатой кофтой с длинным рукавом и любимым розовым шарфом, который намотала вокруг шеи как снуд. В другой ситуации я бы отметила эту свою маленькую победу, но я знаю, почему она не заметила мою одежду, и радоваться тут нечему.

Я ждала возможности прийти сюда сегодня. Имам Джексон, конечно, будет занят, но я надеялась поймать его и поговорить о том, что происходит в моей семье, хотя бы недолго. Или – если не получится – просто перевести дух: он словно излучает какое-то умиротворение. Но в спортзале, который забит людьми настолько, что все это напоминает собрание школьников, сложновато почувствовать покой или вдохновение. Представители мечети пригласили на ужин обоих кандидатов, но Ньютон даже не ответил на письмо. Может, и к лучшему: тут все стены украшены постерами избирательной кампании с надписями «9 ИЮЛЯ! ЗА РОССУМА ГОРОЙ – ОН КРУТОЙ!».

Отлично позволяет погрузиться в нужное для Рамадана настроение.

Не поймите меня неправильно: против Россума я ничего не имею. Но он всего лишь очередной белый парень, который баллотируется в сенат Джорджии. Чему тут так уж радоваться?

Я снова смотрю на часы над входом. Все еще двадцать минут? Они сломаны, наверное. В кармане жужжит телефон.