Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС - стр. 41
Какое ни трудное и тяжелое было то время, а все же с продовольствием дело обстояло очень хорошо, да и реальная зарплата была на должном уровне.
Внезапно заболел наш малышка Борик. Бедный мальчик места себе не находил, плакал, просто извивался от боли. Врачи определили сильнейшее воспаление среднего уха и настоятельно рекомендовали срочно делать операцию. Операция довольно сложная, и ее должны делать квалифицированные специалисты, хирурги ОХМАДЕТа (Институт охраны материнства и детства). Туда очень трудно попасть, и я обратился за помощью к депутату Верховного Совета, нашему директору завода П. С. Стрелецкому. Он написал ходатайство, и Борю положили для операции в охмадетовскую больницу. Но когда Борю осмотрели специалисты, то они сказали, что упущено много времени, предстоит сложная операция, потребовали от меня расписку о том, что если что случится с ребенком, то не должно быть с нашей стороны претензий. Выхода у меня не было, я дал расписку. У пятилетнего малютки долбили кость за правым ухом, чтобы дать выход образовавшемуся нарыву. На третий день после операции мы с Любой попросили свидания с Бориком. К моему удивлению, только мне разрешили свидание. Боре я купил подарки, в том числе и заводную железную дорогу. Сын сидел в кровати с забинтованной головкой. Увидев меня, заулыбался, тут же взял у меня из рук заводную железную дорогу, завел ее, и восторгу не было конца. Врачи были поражены выдержкой и спокойствием ребенка и быстрой поправкой после тяжелой операции. Они говорили, что, как правило, после такой операции ребенок лежит две недели, а Боря на четвертый день самостоятельно сидел в кроватке. Дела быстро пошли на поправку, и все обошлось благополучно.
Пригласили меня в министерство для беседы на предмет назначения главным инженером завода «Серп и Молот». Откровенно говоря, в 29 лет страшновато было браться за такой огромный и сложный объем работы. Но приказом министра Лихачева А. И. от 5 апреля 1939 года я был утвержден в этой должности.
Как главному инженеру, мне приходилось заниматься не только техникой, производством, технологией, но и многими другими организационными и хозяйственными вопросами. Проводилась большая реконструкция завода, строительство специальных цехов, монтаж полученного нового оборудования под производство спецпродукции. Производство сельхозмашин начало резко сокращаться, объем же спецпродукции возрастать. Мое общественное положение в Харькове как технического руководителя крупного производства возросло. Я избираюсь депутатом Харьковского горсовета. Председателем горсовета тогда был Селиванов, впоследствии министр коммунального хозяйства Украины. Меня все больше привлекают к общественной работе, дают задания Сталинский райком партии и Харьковский обком КП(б)У. Наконец я в центре города в заводском доме получил хорошую трехкомнатную благоустроенную квартиру. Сбылась моя долголетняя мечта – я с семьей имею свою квартиру.
Директора завода П. С. Стрелецкого перевели на другую работу, о чем многие жалели, в том числе и я – Стрелецкий был хорошим человеком, неплохим администратором и организатором. Директором был назначен Крутиков – грамотный инженер, хороший человек, но опыта заводской, административной работы никакого, и ему было трудно. Вскоре он вернулся в Москву, в научно-исследовательский институт. Я лично жалел об уходе с завода такого грамотного инженера.