Да чтоб тебя Кракен сожрал! - стр. 16
7. 7
После ухода Атары я какое-то время просто стояла, смотря на дверь и продолжала сжимать в руке щётку. Перемена в настроение женщины ударила по моим и так натянутым нервам.
– Ненавижу! – я бросила щётку в стену, чувствуя, как срывается дыхание и начинает жечь глаза. – Не дождётесь!
Сдерживая слёзы, я направилась в сторону окна, от души пнув валяющиеся на пути сапоги. Чистить их? Никогда!
– Где же ты, папа, – прошептала, вцепившись пальцами в кованную оконную решётку.
Отсюда было мало что видно. Только море и небольшую часть береговой линии острова. Людей почти не было, разве что прогуливающаяся парочка с…
– Быть этого не может, – они были далеко, но я понимала, что зрение не подводит меня.
Ребёнок.
Как это возможно?!
Рабы и проклятые не могли иметь детей – они утратили эту возможность, обменяв свою душу. А высшие… Рождение ребёнка было наивысшим даром. Благословением Посейдона и его одобрением союза…
– Ты – самое ценное, что у меня есть Кассандра, – часто говорил мне отец. – Ты даже представить не можешь, как важна для меня.
Папа всегда именно этой фразой начинал объяснение, если я просила забрать нас с мамой к нему. Когда по-детски не хотела расставаться с отцом. Тогда он мне и рассказывал, как важны для любого высшего безопасность и счастье своих детей. Пояснял, почему мне нельзя уйти с ним и успокаивал рассказами, что однажды он заберёт меня в Подводный мир. Тогда, когда я буду готова.
Прогуливающаяся вдоль берега семья давно скрылась из вида, а я всё продолжала всматриваться, не в силах понять, откуда в нейтральных водах взялся ребёнок. Это просто не укладывалось в голове! Неужели Филипп ещё беспринципнее, чем я думала? Он похитил ребёнка? Или… что?
Вариант, что кто-то добровольно мог последовать за ним вместе с семьёй – был абсурден сам по себе. Как и то, что здесь могли образовываться семьи и рождаться дети.
Глупость.
Посейдон не мог с благосклонностью смотреть на то, что здесь творится! Отмечать своим расположением кучку проклятых смутьянов? Это просто немыслимо!
Скорее всего, Ван дер Деккен действительно похитил жену и ребёнка кого-то из высших и заставил примкнуть к себе. В конце концов, он и меня похитил, и действовал явно не в первый раз.
– Жалкий трус! – ударив ладонями по решётке, я отвернулась от окна.
Только трусливое ничтожество будет действовать не своими силами, а с помощью шантажа, используя любимых людей вместо разменных монет. Филипп жалкий, трусливый, зарвавшийся…
– Немедленно пропустите меня! – раздавшийся за дверью голос Сардины привлёк моё внимание и заставил оторваться от составления характеристики капитану.
– Не велено, – от прозвучавшего безэмоционального голоса у меня по спине пробежал холодок.
Голос, ответивший капитанской девице, был мёртвым. Ван дер Деккен приставил ко мне приведений? Мерзких падальщиков, питающихся чужой силой?
Воображение услужливо нарисовало образы полупрозрачных, бледных людей с открытыми ранами и пустыми глазницами… Б-р-р!
– Вы ослепли? – продолжала верещать Сардинка, пытаясь попасть ко мне.
– Не велено, – хором повторили несколько голосов.
– Вы об этом пожалеете, – не хуже змеи прошипела она им в ответ, переходя на крик специально для меня: – И ты тоже! Слышишь? Однажды он уберёт их отсюда! И некому тебя будет защищать!