Цыганское проклятье - стр. 34
Силантий невесело усмехнулся. Отвел взгляд от глаз жены, разглядывая потемневшие волны пруда. Как он мог не помнить? В тех боях генерал надеялся, что его найдет шальной штык или сабля турка. Избавит от горечи-тоски. В бою погибнуть не зазорно. Да только вражьи клинки и пули от него как от заговоренного уходили. В самое пекло лез, а все как с гуся вода. Русалов тогда маленько успокоился. Решил, что цыганское проклятье не работает, и раз судьба его бережет, то не стоит ее лишний раз искушать. А раз решено, значит, сделано. Вернулся домой с орденами. Родилась Марья. Жизнь пошла своим чередом.
– Пока ты воевал, ко мне приходил твой товарищ Антон. Замуж меня он звал, Силантий. Говорил, что не любишь, а только о цыганке своей и мечтаешь. Увезти меня обещал туда, где ты бы нас не нашел. – По ее красивому лицу скользнула дьявольская улыбка. – Отказалась я, потому как тебя одного любила.
От упоминания имени предателя Русалов непроизвольно сжал кулаки.
Даже не знал, какие слова подобрать. Да и нужны ли они? Ведь Софья уверена, что он ее не любит и не полюбит никогда. Эх, если бы Антон не погиб тогда, пару лет назад, то он бы голыми руками придушил его сейчас.
И тут же закралась крамольная мысль. А что, если бы Софья не отказалась? Может, лучше бы ей с Антоном было? Ведь любил он ее, выходит? Или просто больно ему сделать хотел?
Гадать уже бесполезно.
– Софья, прости меня за все. Да, не разглядел я твоей любви, но ведь все еще может поменяться! Сколько лет мы уже вместе? Дочка подрастает. – Он шагнул к ней с намерением обнять, но Софья отпрянула от него, как от прокаженного, и шагнула в воду. Точно безумная, она принялась пятиться от него, заходя все глубже. А когда черные воды пруда скрыли ее по пояс, остановилась, замерла, уставившись на свое отражение:
– Силантий, что это? Кто это?!
Русалов обомлел. Вместо лица супруги в мелкой ряби воды явно угадывались жгучие черты Дарины.
Черные волосы рассыпались по плечам, глаза горят дьявольским огнем. И улыбка… Улыбка палача, пришедшего за жертвой, и то была бы более сострадательной!
Чтобы не видеть этого кошмара, Силантий крепко зажмурился и почти сразу же услышал крик жены и громкий всплеск. Распахнув глаза, он не увидел Софьи. Только круги по воде идут, а в них расплывается отражение Дарины и слышен ее смех…
Не раздумывая, Силантий бросился в воду, но как не искал, так и не смог разглядеть в черной воде тела жены. Пруд был неглубок, но сейчас у него словно вообще дна не оказалось. Вынырнув, чтобы глотнуть воздуха, он услышал крик Марьи:
– Папенька! Вернись! Мне страшно! Папенька!
Марья стояла на берегу и ревела в голос. Бирюзовое платье перепачкано. Видимо, упала, пока бежала сюда. Она размазывала слезы по лицу и никак не могла успокоиться.
Вдруг возле отражения дочери генерал снова увидел проявляющийся из глубины облик цыганки.
– Не трожь! – взревел он и в несколько гребков достиг берега. Выбравшись на камни, он крепко прижал к себе дочь. Единственное, что теперь связывало его с жизнью, с реальностью…
Тело Софьи нашли только через два дня. Дворовые шептались, будто за корягу платьем зацепилась, а после бури тело илом занесло, но генерал знал, что всему виной Дарина. Проклятье нашло его. И теперь главная задача – защитить Марьюшку.