Цыганская невеста - стр. 33

– Хрустящий краб с солью и сычуаньским перцем – это деликатес. Возьми, рекомендую.

Рентеро больше подошло бы амплуа ресторанного критика, чем комиссара полиции, но не стоило обманываться этим обликом благодушного бонвивана: непосредственный начальник инспектора Бланко был, как и она, полицейским до мозга костей и точно так же, как она, имел личные мотивы, чтобы выбрать эту профессию.

– Ты же знаешь, я всегда следую твоим советам.

– А дальше я бы заказал парового сибаса с имбирем под зеленым луком-шалотом, если только ты не мечтаешь о жареной утке.

– Я не капризна, сибас вполне подойдет.

– Отлично. А вина возьмем все-таки европейского. Как насчет пескеры?

– Все, что скажешь, будет идеально – при условии, что вместо десерта я заказываю граппу.

Элена и Рентеро встретились в «Галерее Азии», ресторане отеля «Палас». Ему нравилась здешняя китайская кухня, едва ли не лучшая в Мадриде, а ей – то, что отсюда не слишком далеко до отдела.

– Скажи, что у тебя уже что-то есть, – потребовал комиссар.

– Сомнения. Все, что у меня есть, это сомнения.

– Деньги тебе платят не за сомнения.

– Этот номер со мной не пройдет, ты же знаешь, Рентеро, я живу не на зарплату, она для меня что есть, что нет. Я служу не за деньги, у меня их больше, чем можно заработать в полиции за три жизни.

– О финансах твоей семьи я знаю побольше тебя. Ты не единственная, кто работает тут не ради денег. И тебе известно мое мнение – надо жить дальше, жизнь у нас только одна.

Элена не ответила, а Рентеро подумал, что он хоть и знает о ней все, на самом деле понятия не имеет ни о ее драме, ни о том, почему она выбрала такой путь в жизни. Как человек деликатный, он не приставал с расспросами, но понимал, как она страдает, при том что Элена никому об этом не говорила.

– Про зарплату – это я так, к слову. Расскажи, как обстоят дела.

Элена вкратце сообщила о задержании Рауля; о том, что убийства сестер идентичны, если не считать диазепама; об отношениях Сусаны с Синтией и о фотографиях, благодаря которым это стало известно; и о своих сомнениях в виновности отца девушки.

– Другими словами, у тебя ничего нет.

– Совсем ничего, – признала инспектор. – Но с каждой минутой я все ближе к тому, чтобы что-то найти.

– Меня беспокоит, что в тюрьме может сидеть невиновный.

– Кто вел первое дело?

– Сальвадор Сантос, хороший полицейский. Это было одно из его последних серьезных дел перед уходом на пенсию, возможно даже самое последнее. Но не думаю, что ты сможешь поговорить с ним, у него Альцгеймер.

– Если он был хорошим полицейским и ты ему доверял, нет никаких оснований думать, что мы держим в тюрьме невиновного.

– Он был хорошим полицейским, но это не значит, что я ему доверял. Мы не очень понимали друг друга, наши отношения никогда не были гладкими. Но не будем отвлекаться: мне не нужен невинно осужденный. Иначе пресса нас попросту сожрет.

Элена понимала: Рентеро заботит не столько ход следствия, сколько реакция общества. Лучше пусть убийца окажется на свободе, чем невиновный в тюрьме: последнего СМИ не простят.

– Как долго ты сможешь не подпускать прессу к материалам дела?

– Сама знаешь, я не могу ничего гарантировать, Элена. Странно, что они еще ничего не пронюхали. Время, которое у нас есть, – это подарок, надо использовать его с толком. Ты должна полностью посвятить себя поиску убийцы, отдать этому все свое время.