Цветы жизни, или Родителей не выбирают - стр. 14
– Смирницкие пришли! И с ними сын. Сережа со «Вдовой Клико», скотина. Лилин бывший.
А так хотелось еще пожить.
И мы все вместе за столом. Ждем речи президента. Сережа надевает боксерские перчатки:
– Ген, кем работаешь?
– Писателем.
– Кем? Извини, уши заложило после самолета, я же прямо с конференции, из Ниццы. С корабля на бал, как говорится. Вы были с Лилей в Ницце?
Хук справа.
– Нет, но Гена был в больницце… – хихикает мамуля.
Апперкот.
– А что ты, кстати, написал?
– Гена еще ничего не написал, но он пишет, – Лиля, жена, выбегает на ринг для робенькой поддержки.
– Что-то очень гениальное, судя по срокам. (Снова мама.)
– Писатель – это круто! Если хочешь, могу поговорить с нашими рекламщиками, возьмут тебя в штат.
И тут Лиля с ноги под дых:
– Гена, это будет грандиозно! Ой, Сереж, а ты правда можешь? Это удобно?
И снова мама с косым снизу:
– Конечно, удобно, Лиля, Сережа ведь начальник. Босс.
Лиля наклоняется к Сереже и теребит его за плечо. Тот улыбается:
– Да ладно, какой босс. У нас все демократично в компании. Тачку новую вот взял, «ламборгини».
Ну ты ее еще тыкни своим хреном, посмотрим все вместе, что моя жена упустила.
Мама добивает:
– И у Гены тоже импортная. Как ее… каршеринг.
Все ржут. И Лиля тоже. Нокаут.
Под бой курантов все чокаются, загадывают желания, целуются… Лиля обнимает меня и целует в губы:
– С Новым годом, любимый! Желаю твоей жене богатого и знаменитого супруга.
Смеется. Она инфицирована, ее не вернуть.
– С Новым годом, любимая!
И мама улыбается, глядя на нас:
– Голубочки мои, на Рождество у нас! Тем же составом. Гена, не спорь. Это традиция!
Ужас сковывает мое сердце.
– Иди ко мне, зятек.
Я чокаюсь с мамой, она клюет меня в щеку. Зажмуриваюсь и тихо внутри себя ору: НЕТ!
За неделю до Рождества мама упала и сломала ногу.
И это есть настоящее рождественское чудо.
Небезопасные дети
Мы с другом сидим в аэропорту. А мой друг очень любит детей. Но не так, как вы подумали, а просто любит детей. По-настоящему.
Ну в смысле играть там, бегать за ними, искать. Не то что они прячутся от него, а он их ищет в темном лесу. «Аууу, детишки, папочка пришел за вами, смотрите, что у папочки есть…»
А просто.
Короче, не знаю, как объяснить, просто любит, и все.
У него и своих куча, он и их тоже любит. Не трахать, пошлые же вы людишки. Не трахать. Просто любит, так же как многие мужчины любят детей. Тьфу, да ну вас.
Раньше как было – люби себе и люби. Даже приветствовалось. Теперь все же пятьсот раз нужно оговориться. Времена нынче странные пошли, не все в состоянии сразу понять, что ты там любишь, и главное, с какой целью.
И вот мы сидим в аэропорту, а рядом чужие дети бегают. Мама их сидит напротив спящая. А дети с моим другом играют. Он там им что-то заливает, глазами вращает, говорит, идите сюда, я вам на телефоне что-то покажу. А я, вместо того чтобы радоваться – друг искренне любит играть с детьми, как то стремаюсь.
Хотя казалось, детей же вообще никто искренне не любит. Так, улыбнутся им искусственной улыбкой обычно, чтобы вокруг не думали, что вы черствые, и давай стюардессе на ухо шептать: «Отсадите этих упыренышей мелких, они мне в спинку кресла ногами долбят, или дайте им феназепаму, иначе я за себя не ручаюсь».
А этот играет, рычит что-то там на них, дети заливаются, хохочут. А когда дети кому-то рады, они сразу норовят этому человеку на колени заползти.