Цветы на снегу - стр. 19
– Может, заказчик передумал? – предположила Марина, стряхивая пепел с сигареты, которую она больше не подносила ко рту.
– Но, по-любому, он мог мне вчера позвонить. Хоть бы «эсэмэску» кинул. Может он что-то ужасное скрывает? Может, какое-нибудь несчастье? Сбил прохожего машиной, и с него взяли подписку о невыезде? Нет, я чокнусь!
– Да хватит тебе генерировать, он же скоро придет – и все выяснится.
– Да я все, я уже готова идти к гостям, – она кинула в рот таблетку жвачки и торопливо пожевала.
– Спасибо, Марина! – Дина встала, выпрямилась и, гордо держа точеную головку, зацокала каблучками вниз по лестнице.
Когда девушки вернулись в зал, народу стало вдвое больше. Дина, как маленький красный вихрь, пронеслась из края в край, на ходу приветливо улыбаясь, кивая, пожимая руки, отдавая какие-то распоряжения. Все сразу зашевелились, перестроились в некоторое подобие коридора, в который через минуту Дина ввела именинника. Полонский был на высоте, он неторопливо прошествовал к столу, приветствуя гостей, первым взял бокал вина и широким жестом пригласил всех последовать его примеру. Сначала гости образовали круг, прозвучали речи и тосты особо почетных гостей. После третьего тоста строй стал рассыпаться. Вскоре Полонский переместился на диванчик, рядом с которым на низенький столик Дина пристроила пару красивых бутылок и тарелку бутербродов с икрой. Возникли музыканты в концертных костюмах, это было джазовое трио: пианист, ударник и саксофонист. Зазвучала музыка, заглушая звон посуды и разговоры. Кто-то все время подходил поздравить Полонского, вручить подарки, гора их на столе постепенно росла. Аркадий Константинович шутил, улыбался, но вино в его бокале почти не убывало.
Отыграв три композиции в стиле «мэйнстрим», музыканты пошли поздравить юбиляра. Он усадил их рядом, видимо, это тоже были его друзья. Марина в уголке на диванчике перекусывала крабовым салатом и соображала, удастся ли ей в этих условиях поговорить с Казанцевым. «Может, он уже пришел, я же его не знаю. Вон тот бородатый вроде бы похож на фотографию. Впрочем, и другой похож, бородатых тут вообще – половина. Хоть бы Дина не забыла нас познакомить». Но Дина куда-то вышла. Вдруг раздался громкий возглас Полонского.
– Игорь, как я рад, что ты не уехал! – юбиляр встал, чтобы встретить дорогого гостя.
Возникла пауза, почти в полной тишине все обернулись к вошедшему Казанцеву. «А он давно уже без бороды», – успела отметить Марина. Через зал к Полонскому шел коренастый, энергичный, уверенный в себе мужчина в смокинге, ведя под руку стройную красивую женщину в бежевом нарядном платье. И платье, и мужчина, и, особенно, женщина были уже знакомы Марине. Только сейчас она выглядела гораздо моложе и совсем не контрастировала со своим спутником.
* * *
Воскресным днем Алина шла по пустынной улице. Какой замечательный сегодня день! Солнце заливало дорогу, отражалось от белых стен домов. Молоденькие листочки шелестели и разворачивались к солнцу, радуя мир своей ярко-салатной зеленью. «Почему я раньше не замечала как красиво лето? А потому, что ты все выходные проводишь, согнувшись на огороде», – сама себе ответила Алина. Действительно, она не могла припомнить ни одного летнего выходного, проведенного в городе.
В это воскресенье они с сестрой отмечали полгода, как умерла мама. При мысли о маме сжалось сердце. Полгода мама ни разу не приснилась Алине. Алина вечерами плакала о маме: «Хоть приснись, скажи, что не сердишься на меня. Ты теперь все про меня знаешь. Прости меня». Мама приснилась сегодня ночью первый раз со дня своей смерти. Она хлопотала у плиты, улыбалась Алине, а потом погладила её по голове и сказала вдруг: «За испанца выйдешь замуж».