Цветущие вселенные - стр. 3
– Его кровь горела у меня в жилах, как расплавленное стекло. Я три месяца кричала на соломенном тюфяке, пока кожа не слезла клочьями… а потом выросла новая, – Лили резко закатала рукав, будто стыдясь воспоминаний. – Фэрроу умер через год. От старости. Ирония, да?
Илья молча протянул ей рисунок медальона.
Лили застыла, её пальцы сжали листок так, что бумага смялась по краям. Глаза, те самые карие глаза, которые не старели уже век, расширились – не от страха, а от внезапного понимания.
– Ты говоришь о Переходе, – её голос стал тише, будто она боялась, что сама фраза может разбудить что-то в темноте хранилища. – О том, что было до Книги Бытия. До Адама. До всего.
Илья кивнул, его тень на стене вдруг стала четче, резче, обретя на мгновение очертания, которых у человеческого силуэта быть не должно – широкие крылья, складки древних одежд.
– Мы ушли. Но не все. Некоторые… задержались. Спрятались. И теперь, – он ткнул пальцем в символ, напоминающий перевернутую пентаграмму. – Кто-то нашел способ вернуть старый порядок.
Лили резко подняла голову. Где-то в глубине музея упал камень, отозвавшись глухим эхом. Даже саркофаги вокруг будто затаили дыхание.
– Ты хочешь сказать, что этот медальон…
– И мы все еще тут, – отозвался он.
– А не должны?
Илья отрицательно мотнул головой. Она устремилась в глубину Хранилища, осматриваясь и тщательно разыскивая среди саркофагов конкретный. Заглянула в него, бесцеремонно отодвигая чей-то скелет в сторону и поднесла к надписи факел.
Факел в руке выхватывал из темноты позолоту саркофага. Она провела пальцем по трещине на крышке – древний кедр крошился под её прикосновением, словно ждал именно этого момента. Скелет внутри заскрипел, когда она отодвинула его одним движением, обнажив выгравированные внутри знаки. Те же символы. Те же змеиные петли.
– Планируешь воскресить последнего из его рода? – голос её звучал глухо, будто эхо из самого саркофага. – Даже если найдёшь икону – что тогда? Ты же знаешь, чем это кончилось в Уре.
Илья не ответил. Его пальцы коснулись надписи, и вдруг стены хранилища вздохнули. Воздух запахло миррой и медью – запахом ангельской крови, пролитой при Переходе.
– Здесь написано не 'вернуться'… – он повернулся к ней, и в его глазах вспыхнул тот самый свет.
– Вот, видишь? Прочитай, если можешь.
Внутри стенки саркофага лежала нефритовая доска, на которой были вырезаны точно такие же символы, что и на медальоне. Илия наклонился, читая:
– Красный Анубис придет в срединные земли, чтобы пройти сквозь годы и открыть путь Человечеству. Когда мир падет, Боги сойдут с небес в наказание за грехи. Он проведет сквозь века бога смерти и обернет все вспять. И реки Нила потекут вверх.
– Хм, – Лили поправила очки на своем кончике носа. – Тебе нужен оборотень. И неплохо бы, чтобы красный, если ты желаешь найти свои доски. И его.
Илья с досадой вздохнул. Он не желал находить кого-либо.
Нефритовая доска мерцала в свете факела, будто под ней пульсировала жила. Илья провёл пальцем по резным знакам – и они зашевелились, как скорпионы под солнцем. Где-то в глубине музея заскрипели половицы, словно что-то тяжёлое и древнее перевернулось в забытом ящике.
– Красный Анубис, – губы его искривились. Он знал это имя. Видел его в кошмарах, которые преследовали его со времён падения Люцифера. Но после всех войн и великих битв между ангелами и бесами, когда Дьявол был сброшен в преисподнюю, ангелом Смерти был он. А значит сообщение было для него. – Не оборотень. Перевёртыш. Тот, кто ходит меж мирами, как я.