Цветок камалейника - стр. 25
Народ свистел и улюлюкал, по сцене градом стучали бусины, ударялись о декорации и скатывались на землю. Мальчишка-зазывала расторопно ползал на четвереньках перед помостом, собирая беглый гонорар в шапку. Когда восторг чуть поутих, лицедеи, включая козла, вышли на край сцены и, держась за руки («Тваребог» недовольно тряс башкой, пытаясь выдернуть стиснутые с двух сторон рога), поклонились.
Аплодисменты и денежный ливень возобновились. К ним примешивались горестные вопли ротозеев, так увлекшихся спектаклем, что на собственные браслеты внимания не хватило, и те, воспользовавшись случаем, сгинули в неизвестном направлении. Обережники уже кого-то ловили, но, похоже, безуспешно – молодой оборванец драпал чуть ли не вдвое быстрее.
ЭрТар поискал глазами алую рубаху, с ходу не нашел, зато заметил, что сквозь толпу, распихивая ее локтями и приподнимаясь на цыпочки, дабы уточнить курс, пробираются трое мужиков. Мрачно сосредоточенные физиономии, а пуще того – поблескивающие на предплечьях мыслестрелы отбивали у народа всякое желание возмущаться, и дорогу охотникам пусть с легким ворчанием, но уступали.
Деятельные мужички ЭрТару совершенно не понравились. Особенную неприязнь вызывал тот факт, что двигались они в его сторону, а когда сталкивались с горцем взглядами, их рожи становились особенно зверскими.
– Эй, ты! Да-да, ты, – завопил один из них в ответ на фальшиво-недоуменную улыбочку горца. – А ну подь сюда, лицензию твою глянуть охота!
Мало ли чего им охота!
Глава гильдии как сквозь землю провалился, да и поздно уже что-то доказывать – решат, что струхнул, вот на поклон и кинулся. Так что горец приветливо сделал коллегам ручкой, присел, прячась в толпе и рванул в противоположную сторону.
Мужички тоже прибавили ходу, теперь откровенно распихивая людей, по гневным воплям которых ЭрТар и ориентировался. К сожалению, так же бурно оритцы реагировали и на него самого, так что оторваться не удалось – преследователи успели заметить, между какими домами он шмыгнул.
Догнать мчащегося по пустой улочке горца сумел бы разве что корлисс, но на стороне преследователей был их родной город. Охотники разделились: один погнал ЭрТара вперед, а двое, срезав путь двориками, внезапно выскочили ему наперерез. Жаль, поторопились: горец успел затормозить и свернуть в первую попавшуюся арку.
Не успел парень порадоваться затухающему топоту конкурентов, как ему самому пришлось остановиться и крепко выругаться, глядя на журчащий поток под ногами. Отрезок канала, к которому он выскочил, с обеих сторон запирали впритык стоящие дома.
Видя, что «крыса» загнана в угол, мужички перешли на зловеще-размеренный шаг, наперебой излагая, что и в какой последовательности они с ЭрТаром проделают. Убедительности и изобретательности им было не занимать.
Но горец вскочил на парапет отнюдь не от безнадеги. Раскинув руки в стороны, он отступил к самому краю, рискованно качнулся и патетично объявил:
– Хэй-най, лучше умереть с отвагой, чем уйти с позором!
Как ЭрТар и ожидал, садиться в тюрьму, а то и на стенные шипы из-за полоумного горца коллеги не пожелали. Они остановились, наскоро посовещались и снова заголосили:
– Слезай, Иггров прыщ! Никто тебя, придурка, не тронет! Отдай деньги – и проваливай!
Условия были более чем приемлемые: чужака, рискнувшего тайно подхалтурить на чужой территории, обычно не только лупили, но и обирали до нитки, вышвыривая из города в одном исподнем. Честное слово, будь у горца деньги – отдал бы без раздумий, еще и спасибо бы сказал!