Цветок для Тьмы - стр. 7
Наказания следовало ожидать, и я без возражений покорно отправляюсь к себе.
7. Глава 4. Свадьба
Несколько дней я сидела в своей скромной, как и у сестер, комнатке. От нечего делать, измеряла ее шагами: двенадцать в длину — оказываюсь у высокого и узкого окна, через которое, если отодвинуть легкие шторы, можно увидеть цветущий сад; шесть в ширину — прохожу от небольшого столика, на котором лежат подготовленные для связывания волокна растений, к узкой кровати, застеленной белоснежным покрывалом, в ногах кровати небольшой шкаф — чтобы хранить мой скромный гардероб, больше и не нужен, — а с другой стороны ширма, отгораживающая подставку с глубоким тазом и кувшин с водой.
Несколько раз в день меня навещали сестры с едой и водой, присаживались на кровать и, сверкая любопытными глазами, расспрашивали — что же я такого услышала?
Я только отнекивалась. Не говорить же им, в самом деле, что того и гляди наш храм будет разрушен, а девушек превратят в рабынь, и тогда этот мир уже ничто не спасет.
У меня самой от таких мыслей внутри все дрожит и холодеет, не хватало еще сестер пугать раньше времени. Может, и обойдется все.
— Тебя верховная жрица вызывает! — в мою комнату врывается зарозовевшая Ялина и отрывает от унимающего тревогу сплетения растительных волокон. — Расскажешь потом!..
Бездумно киваю, откладываю получившуюся длинную нить и встаю. Покачиваюсь от волнения, но беру себя в руки — жрица ждать не любит.
Привычным, почти неслышным шагом, скольжу мимо таких же, как у меня, дверей, по лестнице вниз, обхожу непосредственно храмовую часть и приближаюсь к приемной, у дверей которой узнала столько нового.
Заммраюа. Глубоко вдыхаю, выдыхаю и стучу.
— Элина? Заходи, — приглашает жрица. — Садись, — кивает на грубоватый, но очень удобный и мягкий, благодаря подушке, стул. — Я приняла решение о твоей дальнейшей судьбе.
Не обращая внимания на знакомые с детства шкафы, заполненные толстыми томами с делами храма, я неотрывно смотрю на сплетенные и побелевшие от напряжения пальцы жрицы.
— Ты все слышала и знаешь, какую судьбу нам уготовили имперцы. Но они сами себя погубят, — жестко усмехается она. Я ни разу не видела на лице всегда доброй и мягкой жрицы такого сурового выражения. — Как только исчезнет последняя жрица, Ашта уйдет из этого мира, и придет вечный холод, но я хочу сберечь тебя…
Жрица молчит и до хруста сжимает пальцы. Я тоже молчу и жду. От напряжения виски начинает ломить, но я терпеливо сижу.
— Ты выйдешь замуж.
Что?!
Даже зная, что рано или поздно это произойдет, я теряю дар речи, а рукой невольно прикрываю горло, будто защищаюсь.
— Я долго молилась Светлой Аште, чтобы она просветила меня, помогла найти выход, и она это сделала. Не далее, как вчера, приехали послы из Вармы. Ты не знаешь, — отмахивается она, видя мое недоумение. — Эта провинция находится далеко на юге. В ближайших к ним храмах нет подходящих воспитанниц, а им необходима дочь Ашты. Дела в селении совсем плохи, и без нас все могут умереть от голода. Хорошее в этом то, что Варма далека от столицы, и почти нет шансов встретить там кого-то из имперцев, а плохо… Не приехал жених, только послы, поэтому нет возможности проверить его на благосклонность Ашты, — жрица поднимается со своего кресла, обходит стол и опускает руку на мою гудящую от новостей голову. — Девочка моя, я желаю тебе только хорошего. Там тебя не достанут имперцы, а жених… Уверена, если бы не крайняя нужда, то они не приехали бы так далеко. Знай, что против твоей воли никто ничего не сможет сделать. Благословление Ашты дается только добровольно, — повторяет она, сказанное имперцу. — Если совсем сердце не будет лежать, станешь жить одна, без раскрытых сил, но даже так сможешь помогать людям. Все же, будет лучше, если постараешься принять свою судьбу и будущего мужа.