Цветок для Тьмы - стр. 20

Капюшон вздрагивает, будто хайлорд осматривает меня с головы до ног.

— Я тебя не смущаю? — интересуется он.

— Нет, ваше светлейшество. Чем вы можете меня смутить? — оцепеневшие губы плохо слушаются, но я стараюсь говорить ровно и четко, как и полагается дочери Ашты.

— Я видел тебя почти голой.

— Такими мы приходим в этот мир. Наготы не стоит стыдиться, — отвечаю, как учила верховная жрица.

Из-под капюшона раздается тихий вздох. Хайлорд приближается еще на полшага, оказывается прямо передо мной и опирается руками о стену. Нависает, подавляя своей мощью.

— Тогда почему во дворе крепости ты пыталась прикрыть оголенное плечо?

Неужели бездарная дочь Ашты удостоилась внимания самого хайлорда?

— Это другое, — вздыхаю я. — Свадебный наряд, — взмахом руки указываю на порядком потрепанное платье. — имеет право снимать только муж.

Хайлод молчит. Тишина сгущается, давит на плечи, сжимает горло. Становится трудно дышать. Грудь разрывается от недостатка воздуха. Я чем-то разозлила хайлорда, и сейчас он меня наказывает? А, может, и убивает. Говорить не могу, поэтому только мысленно молюсь Аште и прошу прощения за собственное бессилие.

— Извини, немного не сдержался, — раздается прохладный голос, и давление ослабевает. — Ты собиралась замуж?

— Да.

Снова молчание, но на это раз не такое давящее, оно даже будто бы искрится. Колебание капюшона, словно хайлорд встряхивает головой

— А если не жених, то сама можешь снять?

— Да.

— То есть, если я попрошу тебя раздеться, ты разденешься? — спрашивает хайлорд с чуть усилившейся хрипотцой.

— Если вам будет угодно, но это ничего не даст, — грустно отвечаю я.

— Ты о чем?

— Я не получила силу Ашты. Я ничего не могу.

Руки, а потом плечи хайлорда вздрагивают. Он отталкивается от стены, отступает, и из-под капюшона раздаются хриплые рваные звуки. Я не сразу понимаю, что это смех.

— То есть ты… Ты готова раздеться прямо сейчас для ритуального танца и печалишься только о том, что не обрела силу? Правда?

Я растерянно моргаю. Что может быть веселого в отсутствии силы? Я же недостойная дочь Ашты. Наверное, поэтому она меня и наказывает.

Хайлорд буквально задыхается от смеха.

— Правда, думаешь, что раздеваться можно только для ритуального танца?

Он снова подходит и опирается о стену одной рукой, а его прохладное дыхание скользит по моему лицу. Кончики ресниц покрываются инеем, тяжелеют, слипаются.

Заметив это, хайлорд снова отступает.

Я киваю и под взглядом тьмы медленно спускаю с плеча и без того разорванное платье.

Хайлорд вскидывает руку, давая понять, чтобы я остановилась.

— Ты такая наивная. Неужели тебя забрали прямо из храма? Они же неприкасаемые и не подчиняются даже императорской власти — тяжелые кулаки страшно сжимаются.

— Нет, конечно, — отвечаю я, стараясь избегать взглядом темного провала капюшона. — Никто не посмеет ступить на землю Ашты с дурными намерениями.

— Блажен, кто верует.

Судя по звуку, хайлорд усмехается.

— Меня забрали со свадьбы. Правом первой ночи, — спокойно поясняю я. — Но зачем? Меня никто не просил ничего возродить. Даже не узнали, что сила не проснулась. Сразу начали бить. За что? — подношу дрожащие пальцы к онемевшей разбитой губе.

Я сама не понимаю, почему разоткровенничалась с незнакомым человеком. Слова льются, как ручей, и я никак не могу их остановить: